она может быть в такое время, черт побери? Вторая попытка, тот же голос автоответчика.

– Предлагаю вернуться в номер. – Мири прикрыла рукой рот, скрывая зевок. – Уже поздно, надо выспаться, завтра продолжим.

Жалкая мыслишка искать альтернативное жилье в столь поздний час потухла, словно сигарета, брошенная в воду.

Несмотря на близость к Таймс-скверу, стандартный номер оказался вполне просторным. На двухместной кровати валялась горка женской одежды. Чемодан, забитый вещами Мири, опирался крышкой о стенку. Мой чемоданчик скромно валялся на полу. Экран телевизора на фоне изображения гостиницы пересекала надпись «Welcome to our hotel Ms.&Mr. Mizrahi». Пока подруга принимала душ, я переложил горку одежды на кресло, снял кроссовки и повалился на матерчатое покрывало.

Меня мгновенно накрыл сон, глубокий, как океан.

Я просыпаюсь от прикосновений Мири, она голая сидит на мне и ритмично двигается. Любимая позиция. Как она утверждает, таким образом сефарды трахают ашкеназов.

Не могу сказать, что я не получил удовольствие. Оргазм у нас наступает почти одновременно. Мири издает вереницу звуков разной высоты. Что касается меня, я вновь засыпаю, ощущая на себе давление распластанного тела.

Мири в ванной комнате разговаривает с кем-то по телефону. На часах девять двадцать. Дня или ночи?

– Выспался? – Подруга выходит из ванной, целует меня в лоб, она одета, в руке мобильник. – Разговаривала с папой, он позвонил знакомому в консульство, нам окажут помощь, если понадобится.

– Куда ты собралась?

– Принести из Starbucks кофе латте со сливками. Твой любимый.

Приятно, когда тебя балуют, угадывают желание. Мири знает, какой сорт кофе я предпочитаю, любимое блюдо в ресторане и как расслабить после рабочего дня.

Даша

Мобильник настойчиво гудит, с трудом вспоминаю, вчера поменяла мелодию входящих звонков. Вместо надоевшего рингтона скачала с «Ютьюба» мелодию какого-то африканского племени. Полуголые туземцы удостоились парочки миллионов просмотров, неоспоримое достижение, в то время как ролик классической музыки набирает с трудом пару тысяч. Такой диссонанс нетрудно понять: примерно на второй минуте просмотра из группы музыкантов выплывают девушки с оголенной грудью.

Я принципиально не отвечаю на незнакомые номера, особенно когда на экране высвечивается «privet number». За такой надписью может скрываться кто угодно: налоговая инспекция, опрос населения, серийный убийца, вор (проверяет, дома ли хозяева), служащий банка желает выяснить срок погашения овердрафта, телефонный маркетинг, страховые агенты.

А вдруг это антипатичная тетка с выщипанными бровями предлагает работу?

– Шалом, это Даша? Это Миша… звонит.

– Миша?

– Миша Левинсон, бывший сосед по лестничной площадке. Мы вместе летели в Израиль, сидели рядом в самолете. Совсем меня забыла?

Малоприятный сюрприз. Вместо конкретного предложения зарабатывать бабки придется довольствоваться сентиментальными воспоминаниями. Надо побыстрее заканчивать разговор, пока не начнет давить на нервную систему. Он тогда просидел весь рейс с закрытыми глазами. Очередной синдром.

– А, привет. Конечно, помню, – отвечаю бемольным тоном, – давно не виделись.

– Извини, пожалуйста, одну секунду… – Миша с кем-то перебрасывается фразами, причем на очень приличном иврите. – Извини, я просил водителя вернуться через два часа. У меня после обеда деловая встреча.

– Не знала, что ты в Израиле.

– Я стою напротив твоего дома. Приглашаю пообедать в итальянском ресторане Mamma mia недалеко отсюда. Хозяин мой приятель, у него своя программа на телевидении.

Мой бывший сосед явно не тот хнун, каким я его помнила. Уверенный голос, свой водитель, знаменитый хозяин ресторана, но, самое главное, никакого сомнения в том, что я соглашусь встретиться. Отказываться нет смысла, напомнили мне урчащий желудок и торричеллиева пустота холодильника. Вчера Ася с друзьями вычистили жалкие остатки жратвы. В проеме дверцы холодильника приютились две сестрички – нераспечатанная (!) бутылка водки Finlandia и опустошенная наполовину бутыль красного вина с короной из газетной бумаги в горлышке.

– Мне надо собраться.

– Пятнадцать минут хватит? Я пока закажу столик.

Я вспомнила про Аську. Во-первых, она никогда не откажется пообедать на халяву, во-вторых, мне нужна моральная поддержка. На всякий случай.

– Извини, моя подруга Ася, мы с ней живем вместе, вернее, делим квартиру…

– Тогда столик на троих. Для меня там всегда место найдется.

Аська на мое приглашение отзывается мгновенным согласием. Услышав название ресторана, она поднимает большой палец вверх и облизывает его. Что именно она хочет этим сказать, я выясню позже. Натягиваю джинсы, сверху футболку с двумя красными сердечками. Выдергиваю из бардака в шкафу коричневую сумочку от Диора за тридцать шекелей, купленную в мировом центре моды – на рынке Кармель, впихиваю туда мобильник, пачку салфеток и тюбик губной помады.

По контрасту со мной подруга демонстрирует под коротенькими шортиками пухлые икры: на левой недавно выколотая татуировка – морская дива, не то русалка, не то упавшая в море барменша с бутылкой спиртного в руке.

На тротуаре нас ждет высокий – когда он успел вырасти? – молодой мужчина, одетый по последней моде Slim Fit: обтягивающие брюки, прилегающая рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами, фирменные сникерсы, маленький кейс, на руке луковица Rolex.

Аська толкает меня в бок, что-то бормочет, первой протягивает руку. Красавчик обнимает меня как старую, точнее, давнюю знакомую, от него пахнет дорогущими духами, не меньше пятисот шекелей флакон.

Мы рассматриваем друг друга, прошло больше десяти лет после торопливого расставания в аэропорту Бен-Гурион. Меня тогда забрали сотрудники иммиграционного агентства, я едва успела помахать рукой Кларе Моисеевне. Миша подбежал ко мне и сунул брелок – кошечка в голубом комбинезоне, одна лапка поднята в приветствии, розовый бантик на левом ухе, внизу выгравировано «Hello Kitty».

– Это тебе на память, у японцев кошки охраняют дом.

Мне показалось, что он хотел что-то добавить, но меня потянули за рукав, я даже сказать спасибо не успела. Куда подевалась Китти, не помню. Мне почему-то захотелось вытащить из кармана тот самый брелок, показать Мише, что я его не забыла.

– Пошли, нас ждут в ресторане через несколько минут. Одед просил не опаздывать, у него все столики расписаны по часам.

Одед действительно оказался знаменитостью, я его сразу узнала. Для Аськи явление телевизионного героя оказалось полной неожиданностью. Несмотря на устойчивую натуру, подругу чуть кондрашка не хватил, когда Миша и хозяин ресторана стояли, обнявшись. «Интересно, что их связывает, а вдруг они любовники», – мелькнула мысль. Одед призывно махнул рукой, молоденькая официантка незамедлительно провела нас к сервированному столику на три персоны.

– Заказ я уже сделал, надеюсь, вам понравится. – Миша посмотрел на часы. – К сожалению, я ограничен во времени, через три часа у меня совещание в Хайфе. Вы можете оставаться сколько хотите, столик из личного резерва шефа.

Как он успеет в Хайфу, с пробками туда добираться не менее двух часов.

– Я лечу на частном самолете, – ответил он на мой немой вопрос. – Девушки, какое вино предпочитаете, предлагаю выпить за нашу встречу.

– И за приятное знакомство, – добавила Аська. – Где вы скрывались все эти годы?

– Тот самый полет, когда Даша прилетела с нами в Израиль, стал поворотным моментом в нашей семье. Папа буквально влюбился в Землю обетованную. Его повсюду очень тепло принимали, он прочитал ряд лекций, провел семинары, получил приглашения приехать еще раз. Когда мы вернулись домой, папа без конца вспоминал об этой поездке. Примерно через полгода он объявил маме о решении репатриироваться в Израиль. Мама была категорически против: ты прекрасно устроен, уважаемый человек, у нас шикарная квартира, каждый год ездим на курорт. Доводы не помогали. Тогда мама вытащила козырную карту – меня. Во-первых, я должен окончить школу, во-вторых, там меня возьмут в армию, на фронт, могут убить. Нашего единственного сына. Угрожала ему разводом, ничего не помогло. Вот так мы приземлились в Израиле два года спустя.

– А кем вы работаете?

У Аси нет окружных путей. Она всегда так.