В конце сентября образованные из австро-венгерских и немецких войск армии вышли на исходный рубеж. При этом первоначально командующим австрийскими войсками был назначен генерал Карл Терстянски фон Надас. Однако перед самым началом операции он поссорился с прибывшим к нему на командный пункт чиновником из числа близкого окружения премьер-министра Венгерского королевства Иштвана Тисы. Причем конфликт зашел так далеко, что всемогущий венгерский премьер-министр вынес его на обсуждение правительственного кабинета. В результате кайзер Франц Иосиф был вынужден отправить его в отставку, что при столь резкой позиции Тисы и следовало ожидать. Но в Цешине, во всяком случае у относительно молодых офицеров, эта отставка большого сожаления не вызвала. В итоге славу завоевателя Белграда вместо него снискал генерал Кевесс фон Кевессгаза.

Немецкой 11-й армией командовал генерал Макс фон Галвиц.

Тем временем болгары прошли маршем вдоль западной границы своей страны. По достигнутой ранее договоренности после начала нашего движения царь Фердинанд I, желая обеспечить себе полную безопасность, выступил только через несколько дней. Однако поворот в болгарской политике от Антанты скрыть не удалось. 3 октября Россия выдвинула Софии ультиматум, на который тремя днями позже Болгария ответила «в неадекватной форме», после чего Тройственное согласие разорвало дипломатические отношения с ее правительством.

6 октября австро-венгерские и немецкие войска под командованием фон Макензена форсировали Дунай. В то время как австрийские батальоны цеплялись за северную окраину Белграда, решающий удар нанес немецкий 22-й резервный корпус, который, прорвавшись к западу от города, вынудил противника отойти за реку. В результате уже 7 октября на цитадели развевались флаги союзников.

Сербы упорно сопротивлялись, но остановить наше продвижение не смогли. Потребовалась неделя сплошных успехов, чтобы решающий час пробил и для болгар. Однако вcкоре из Софии поступило сообщение о том, что сербы во многих местах прорвались через западную границу Болгарии. Но уже на следующий день болгарские армии вторглись в Старую Сербию и Македонию, а в конце октября к охвату противника присоединилась еще одна австро-венгерская дивизия, вошедшая в санджак[22]. В итоге в конце ноября Сербия и Македония оказались в руках союзников. Спастись смогли лишь разбитые остатки армии противника, ушедшие в заснеженные горы.

Произошедшие на Балканах изменения явились для Антанты серьезным ударом. Когда Болгария от нее отдалилась, то эту потерю она попыталась компенсировать путем усиленного давления на Грецию, где в лице видного политика Элефтериоса Кириаку Венизелоса имела хотя и хитрого, но зато надежного союзника. Однако влияние там прогермански настроенного короля Константина I, выступавшего против участия страны в войне на стороне Антанты, было значительно сильнее. И Венизелосу для подготовки соответствующей почвы требовалось время. Между тем германский император лично поручился в том, что границу между Македонией и Грецией не переступит ни один болгарин. В результате вопрос, связанный с озабоченностью Греции в отношении Болгарии, удалось в какой-то мере урегулировать.

Однако Антанта, когда ее надежды в отношении Афин не оправдались, высадила в середине октября у Салоник французские и английские войска. Греция же только и смогла, что выразить протест в связи с таким нарушением ее нейтралитета, вызвавший у фон Гетцендорфа крайнее возмущение. Со своей стороны фон Фалькенхайн постарался его успокоить и заверил, что лично он считает поведение Греции «чудом, и чрезвычайно перспективным». К тому же, продолжил он, Германия приложит все усилия, чтобы поддержать дружественного нам короля, что, впрочем, уже с успехом и происходит.

Кампания против Сербии

Здесь следует отметить, что в австрийской ставке во время подготовки к Сербской кампании никто особого энтузиазма не проявлял. Подлинным движущим элементом планирования реально был фон Фалькенхайн. А вот фон Гетцендорф даже не счел нужным подключиться к детальной разработке плана операции. К тому же он придерживался мнения, что для достижения полной победы над сербами следует сосредоточить более значительные силы в верховьях Дрины. Но фон Макензен уже подтянул к порогам на реке Сан сформированную на Боснийском фронте дивизию. К сожалению, дальнейшие события показали, что в чем-то фон Бетцендорф был прав – в Северной Сербии противник наверняка потерпел бы более сокрушительное поражение, если бы нам удалось вовремя выйти к нему в тыл возле Ужице.

Разногласия возникали и в ходе дальнейшего проведения операции. В частности, тогда, когда в Македонии сербов зажали с востока и севера и потребовалось отбросить их обратно в албанские горы. Фон Бетцендорф начал давить на фон Фалькенхайна, стремясь убедить его использовать все имевшиеся силы для усиления наступавших с востока болгарских войск. Ведь он всегда умел определять направление, наиболее эффективное со стратегической точки зрения. Однако на это фон Фалькенхайн справедливо возражал, что из-за больших трудностей со снабжением усилить болгарскую армию генерала Бояджиева еще несколькими дивизиями не представляется возможным.

Описывать подробности победного шествия союзников излишне. Чуть более чем за шесть недель мы покорили всю Старую Сербию и Македонию. Остатки сербской армии частично блуждали по горным пустошам Албании, а частично, потеряв все свое военное снаряжение, присоединились к армии Ориента[23] Антанты (Салоники). К сожалению, обе ставки не поспевали в своей оценке обстановки за блестящими успехами на полях сражений. Более того, в то время как войска двух империй шли в Сербии от одной быстрой победы к другой, за кулисами главных командований стали сгущаться грозовые тучи того конфликта, который в конечном итоге и привел к поражениям 1916 года.

Бенерал-полковник фон Бетцендорф с самого начала придерживался мнения о том, что на Балканах необходимо урегулировать все вопросы – захватить Черногорию и Албанию, вышвырнуть войска Антанты из Салоник, а также прояснить позицию Румынии.

Во время совещания обоих начальников Генеральных штабов, проходившего 6 ноября в ставке германского Верховного командования в городе Пщина, фон Фалькенхайн тоже придерживался мнения о необходимости максимально энергичного продолжения операции против группировки Антанты в Салониках. Поэтому военному атташе в Афинах были даны указания аккуратно уведомить греческое правительство об этом намерении. Однако вскоре фон Гетцендорф начал сомневаться в том, станет ли фон Фалькенхайн придерживаться этого плана операции, так как фон Макензен снял с фронта несколько корпусов и перебросил их в Венгрию.

По поводу такой меры 20 ноября между двумя полководцами произошел серьезный спор. Дело заключалось в том, что фон Гетцендорф усмотрел в отводе войск не только отход Фалькенхайна от достигнутых ранее оперативных договоренностей, но и нарушение всего того, что касалось взаимодействия армейских штабов. Фалькенхайн же заявил, что он ни в коем случае не намеревался отступать от целей, намеченных 6