– Одинокая она, – перебила меня баба. – У нее ваще никого!По Кольке убивалась, вот и довела себя. По двору тенью ходила, серая, как мышь!

– Скорей уж крыса, – неожиданно зло вмешалась в разговордевушка, одетая в рваные джинсы. – Не пори глупостей, Анька, Юля Колю терпетьне могла! Я точно знаю.

– Сама заткнись! – зашипела Аня в красном халате. – Весь домзнает, как ты, Светочка, за Колькой бегала, а он взял да и на Юльке женился. Уних страсть случилась.

– Ха! – скривилась Света. – Ты на каком этаже живешь?

– На пятом, – растерянно ответила Аня. – А че?

– Далеко от Моргаловых, – прищурилась Света. – А я с нимичерез стену. Распрекрасно их скандалы слышала!

– Мама, я есть хочу, – полетел над толпой тоненький детскийголосок.

– Вот зараза, – покачала головой Аня, – на секунду из домауйти нельзя. Погоди, Юра, сейчас вернуся!

– Анька, шалава, – заорали сверху, – шляешься по двору, амуж жрать хочет!

Тетка в красном халате опрометью бросилась ко входу вподъезд, Света презрительно поморщила нос.

– Видела? Ничего не знает, а треплется. Юлька из-за муксовести повесилась!

– Как повесилась? – оторопела я.

– За шею, – сверкая глазами, сообщила Света, – в туалете, натрубе! Ее Марь Сергеевна нашла. Вернее, Роберт, пудель ее, забежал в квартиру,дверь открытой была. А там Юлька висит, ногами качает, на груди записка:«Простите, люди добрые, я отравила Колю!»

У меня закружилась голова. Ситуация с каждой минутойстановилась все непонятнее. Я хорошо помню, что мертвая женщина сидела вукромном месте между громоздким буфетом и столом. Значит, после того, как яуволокла Дегтярева, в незапертую квартиру кто-то вошел и повесил тело? Зачем? Скакой стати убивать мертвеца? Да еще прикреплять к нему записку…

– Успокойтесь, Юля умерла дома, плохо ей стало с сердцем, –сказала седоволосая дама в элегантном «английском» костюме. Одежда выгодноотличала ее от большинства теток, выскочивших на улицу прямо в домашниххалатах.

– Вы, Нина Ивановна, как всегда, правду знаете… – съязвилаСвета.

– Конечно, деточка, – кивнула дама. – Кстати, поправь юбку,встань ровно, не горбись и выплюнь жвачку – неприлично беседовать с набитымртом.

Неожиданно девушка покорно выполнила приказ.

– Хорошо, – одобрила Нина Ивановна. – Но жвачку лучше былозавернуть в бумажку и отнести в урну.

Света покраснела и шмыгнула в толпу.

– Люди обожают придумывать несуществующие подробности, –хорошо поставленным голосом продолжала дама. – Повесилась… Хорошо хоть провыстрелы никто не соврал. Юля умерла от сердечного приступа, что, учитываяпроизошедшие в ее жизни события, совсем не странно.

– А что у нее случилось? – мигом поинтересовалась я.

Нина Ивановна окинула меня цепким взглядом.

– Вы не из нашего квартала, – резюмировала она.

– Неужели вы знакомы со всеми жителями? – улыбнулась я.

Дама осторожно поправила большую брошку, придерживавшуюворотник кружевной блузки.

– Наша школа единственная в округе, – царственно сообщилаона. – Я учу уже третье поколение детей, знаю не только их родителей, но идедов, обязана быть в курсе всех происходящих событий. А поскольку мой бывшийвыпускник Роман Козлов – кстати, жуткий хулиган и двоечник, трудно былопредположить, что он пойдет служить в милицию, – приехал сюда по вызову, то яподошла к нему, поговорила и, в отличие от сплетников, владею достовернойинформацией. Так кто вы?

– Газета «Желтуха», – бойко отрапортовала я, – отделкриминальных новостей.

– Оперативно работаете, – отметила Нина Ивановна.

– Журналиста ноги кормят, – заявила я. – Дадите интервью?

– Никогда не читаю бульварных изданий. – Учительница гордовскинула голову. – Глупость несусветную пишете! Во вчерашнем номере поместилистатью про собаку, которая провела детство в стае ворон и теперь летает надМосквой. Неужели находятся люди, верящие подобным сенсациям?

Я развела руками и постаралась не засмеяться. Про псину,парящую в воздухе, журналисты, конечно, соврали, но откуда Нина Ивановна знаетоб этом, если она не прикасается к «Желтухе»? Странное дело: все люди, какодин, осуждают данное издание, никто его не покупает, не читает, не листает… атираж «Желтухи» растет как на дрожжах.

– Но, с другой стороны, – методично вещала Нина Ивановна, –если я откажусь от интервью, вы побеседуете со Светой или бабой Раей. А они вамтакого наболтают! Видите скамеечку? Можем там присесть.

Мы отошли в сторону и устроились на ободранной лавочке.

– Спрашивайте, – разрешила учительница.

– Где милиция? – ринулась я в бой.

– В квартире, осматривают место происшествия.

– Что-нибудь выносили оттуда? – задала я самый главный длясебя вопрос.

Нина Ивановна пожала плечами.

– А что можно вынести?

– Вещи. Допустим, сумку, портфель, чемодан.

– Нет, – твердо ответила собеседница, – только тело в мешке.Вы хотите узнать подробности о несчастной Юлечке или желаете накропать статейкуо том, как люди в форме обокрали квартиру покойной?

К сожалению, сказать Нине Ивановне правду нельзя. Оставалосьлишь одно: каким-то образом подольститься к тетке, которая хорошо знаетсотрудника отделения, выслушать ее рассказ, а потом попросить отвести меня вквартиру и… и… Главное, попасть внутрь, а там я разберусь.

– Юлия неплохая девушка, вот только с моральными устоями унее было шатко, – спокойно, словно объясняя детям новую тему, завела НинаИвановна. – Добрая – могла за чужим ребенком во дворе приглядеть, а когда ОлесяСергеевна из сороковой квартиры ногу сломала, Юлия в магазин за продуктами длянее бегала. Не за деньги, просто по-соседски. Еще она хорошо относилась кживотным, кормила дворовых кошек, что лично мне импонирует.

– Милая девушка, – кивнула я.

– В принципе да, – согласилась Нина Ивановна. – Вот толькоочень она хотела выскочить замуж за богатого и знаменитого.

– Неоригинальное желание, – отметила я. – Большинство женщинне откажется от парня с километровым счетом в банке.