Я думаю, когда они убили Марджори, кровь попала на купальныйкостюм Кэрол, а так как он был мокрый и красный, они этого не заметили. Ну, икогда его развесили на балконе, с него и накапало на мостовую.

Девушку передернуло.

— Эти капли до сих пор стоят у меня перед глазами.

— Ну вот, — сказал сэр Генри. — Теперь яприпоминаю. Настоящее имя преступника было Девис. Я просто забыл, что одной изего вымышленных фамилий была Дейкр. Ловкая была парочка. Мне всегда казалосьневероятным, что никто не замечает подмены. Но думаю, мисс Марпл права: людискорее запоминают во что человек был одет, нежели лицо. Вот преступники ипользовались этим, а мы, даже подозревая Девиса, никак не могли его уличить.

— Тетушка Джейн, ну как вам это удается? —взмолился Рэймонд, глядя на мисс Марпл широко открытыми глазами.

— Просто я все больше и больше убеждаюсь, что все насвете, в сущности, когда-то уже случалось. Знала я некую миссис Грин… Так вотона похоронила пятерых детей, и все они были застрахованы. Вот и напрашиваютсявсякие сравнения…

Она сокрушенно покачала головой.

— Даже у нас, в деревне, столько зла… Надеюсь, дорогиемои, вам никогда не придется узнать, сколько его во всем мире.

Мистер Петерик начал с того, что откашлялся — гораздомногозначительнее, чем обычно.

— Боюсь, после всех этих удивительных историй мояпокажется вам слишком уж незамысловатой, — извиняющимся тоном началон. — Сразу скажу: никаких кровавых сцен в ней нет, и тем не менее, на мойвзгляд, это очень интересный и захватывающий случай. К счастью, его разгадкамне известна.

— Уж не юридическая ли казуистика? — испуганноосведомилась Джойс Ламприер. — Не какое-нибудь «дело Барнэби противСкиннера», слушавшееся году эдак в одна тысяча восемьсот восемьдесят первом?

Мистер Петерик строго глянул на нее поверх пенсне, но, невыдержав, рассмеялся.

— Нет-нет, моя милая. Вам совершенно нечего опасаться.История, которую я собираюсь рассказать, настолько проста и незатейлива, что вней может разобраться любой.

— И никаких юридических терминов, обещаете? —потребовала мисс Марпл, угрожающе взмахивая спицей.

— Избави Боже, — заверил ее мистер Петерик.

— Ну ладно, хоть и с трудом верится. Так мы слушаем.

— История касается моего бывшего клиента. Я будуназывать его мистер Клоуд — Саймон Клоуд. Человек он был очень и оченьсостоятельный. Жил, к слову сказать, здесь неподалеку. Большой дом… Егоединственный сын погиб на войне, оставив после себя совсем маленькую дочку. Еемать умерла при родах. Естественно, девчушка жила у деда, который просто души вней не чаял. Малышка Крис могла веревки из него вить. Никогда я не встречалтакого полного самоотречения. И словами не передать, что с ним было, когдадевочка — ей шел двенадцатый годик — подхватила где-то воспаление легких иумерла.

Можно сказать, Саймон Клоуд продолжал жить только попривычке. Вскоре скончался один из его братьев, оставив своих детей в наредкость стесненных обстоятельствах. Саймон Клоуд великодушно забрал их к себе.Вот так в его доме и появились Грейс, Мэри и Джордж. Старик был добр и щедр кним, но, похоже не испытывал и малой толики той любви и привязанности, которыепришлись на долю его внучки. Для Джорджа нашлась работа в ближайшем банке.Грейс вскоре вышла замуж за некоего Филиппа Гаррода, молодого, но уже подающегобольшие надежды химика. Мэри, тихая замкнутая девушка, осталась жить в доме изаботилась о своем дяде. Думаю, она любила его, хотя в силу природнойсдержанности предпочитала никак не проявлять своих чувств. Насколько я знаю,они жили тихо и мирно. Да, чуть не забыл… После смерти маленькой КристобельСаймон Клоуд пришел ко мне и поручил составить новое завещание. По этомузавещанию все его состояние — весьма, кстати сказать, солидное — поровнуделилось между племянником и племянницами: каждый получал по трети.

Шло время. Однажды, случайно повстречав Джорджа Клоуда иневзначай спросив о дяде, которого давно не видел, я был неприятно удивленмрачным выражением, тут же появившимся на его лице.

«Хоть бы вы на него повлияли, — мрачно сказал он, и наего честном простоватом лице отразились замешательство и тревога. — Этиспиритические сеансы добром не кончатся».

«Какие еще сеансы?» — тут же насторожился я.

Тогда Джордж рассказал мне, что мистер Клоуд, совершенно случайнозаинтересовавшись этим явлением, постепенно начал входить во вкус, а послетого, как он познакомился с этой американкой, называющей себя медиумом, некойЭвридикой Спрагг, дело приняло серьезный оборот. Эта мошенница возымела надСаймоном Клоудом огромную власть. Она практически постоянно находилась в доме ипроводила бесконечные сеансы, во время которых Саймону, безумно скучавшему поумершей внучке, незримо являлся ее дух.

Скажу прямо: я не отношусь к числу тех, кто безоговорочноотрицает спиритизм. Я уже не раз говорил здесь, что доверяю только фактам.Уверен, что, если научно подойти к этому явлению, беспристрастно взвесив все«за» и «против», выяснится много такого, что никак нельзя отнести на счетмошенничества и от чего можно было бы пренебрежительно отмахнуться. Поэтому,можно сказать, я верю и не верю одновременно.

Нельзя, впрочем, отрицать и того, что спиритизм — весьмаудобное средство для разного рода жульничеств. Из того, что я услышал об этойЭвридике Спрагг, я понял, что Саймон Клоуд попал в руки мошенницы самой высокойпробы. Я всегда считал мистера Клоуда человеком здравомыслящим, в известнойстепени даже проницательным, но понимал, что, когда дело касалось отношениястарика к умершей внучке, нет ничего легче, чем заставить его выдать желаемоеза действительность.

Чем дольше я обдумывал ситуацию, тем меньше она мненравилась. Я любил молодых Клоудов, Мэри и Джорджа, и прекрасно понимал, чемдля них может обернуться новое увлечение их дяди.

Найдя какой-то предлог, я заглянул к ним домой. Былоочевидно, что миссис Спрагг обосновалась там надолго и как самая дорогаягостья, пользующаяся непререкаемым авторитетом Достаточно было взглянуть нанее, чтобы мои опасения подтвердились. Это была немолодая уже особа, одетаякрикливо и вызывающе. Она поминутно поминала «возлюбленных, ушедших от нас вмир иной» и откровенно играла на чувствах несчастного старика.

Кроме того, она привезла с собой своего мужа, мистераАбсалома Спрагга, худого высокого мужчину с меланхоличным выражением лица идовольно вороватым взглядом.

Я осторожно расспросил Саймона о его новых знакомых. Он былв восторге! Эвридика Спрагг — изумительная женщина! Ниспослана ему Богом вответ на его мольбы! Деньги для нее ничто, и единственное, что ей надо отжизни, — возможность помочь страждущим сердцам. Маленькую Крис она любиткак мать, и это тогда, когда он сам готов относиться к этой женщине как кдочери. Он даже рассказал мне некоторые подробности: как он слышал голосокКрис, сообщивший, как же ей там чудесно с мамочкой и папочкой. Хотя, сколько япомнил Кристобель, подобные умильные словечки были совершенно не в еехарактере. Мало того, по словам Саймона, девочка настойчиво утверждала, что«мама и папа любят дорогую миссис Спрагг».