— Нет, — привычно ответила я и смутилась под осуждающим взглядом. — Совсем немного. Но это может подождать.

— Глупости. Есть нужно регулярно. У нас есть небольшой бар. Вечером там шумно, а днём можно вкусно перекусить отменным стейком…

Она распахнула дверь и остановилась. Перед ней стоял шериф. Мрачный. Нет, всё же злой. И смотрел он на меня. Тяжёлый взгляд не имел ничего общего с теми, которые он демонстрировал мне ранее.

— Привет, шериф, — пропела ведьма и прошла мимо.

У меня же ноги приросли к полу. Я не могла пошевелиться даже когда он захлопнул дверь, отрезая нас от всего мира.

— Разные, значит, — пророкотал он.

— Ты ведь не думал, что…

— Нет, конечно, — меня окатило холодом, и мужчина произнёс, — Одной ночи достаточно.

Он покинул комнату. Просто вышел, оставив меня кусающую собственные губы.

Мне бы пойти за ним. Развернуть к себе и вмазать в челюсть. Наорать на гада, который посмел разменять нашу ночь с другой. Он предал нас прежде, чем “мы” появились. А теперь уходил с видом оскорблённой невинности.

— Прости, я тронула дверь, и защита слетела. Он слышал окончание нашего разговора, — ведьма казалась смущенной.

— Это не важно.

— Уверена?

Вопреки истине, я кивнула и молча пошла по коридору. На меня пялились офицеры. С нескрываемым любопытством, а кое-кто с осуждением. Да сколько здесь мужчин?

— Лакми Кор, верно? — спросил один из сотрудников и одарил меня ухмылкой. Именно он был на парковке.

— Да, это моё имя, — вернув ему робкую улыбку, вошла в кабинет и заметила свою сумку.

— Ваши вещи? — я кивнула. — Мы нашли только эти. Опишите другие сумки или чемодан. Как они выглядят?

— Это всё, что есть, — прошептала я сконфуженно.

— Вы путешествуете налегке, — он не стал выяснять подробности, и я была благодарна. — Мы опечатали замок, но можем вскрыть…

— Не надо, — со стыдом представила, что кто-то будет рассматривать мою застиранную одежду, простенькое бельё и дешёвые мелочи, которые мне были по-своему важны. — Там нет ничего по-настоящему ценного.

— Понятно, — мужчина подхватил сумку и неожиданно подал мне руку. — Хотелось бы вас проводить. Вы остановитесь в нашем отеле? Рекомендую комнату с видом на…

— Думаю, Лакми будет жить над пекарней, — вставила ведьма, внимательно следя за выходом. — Если ей понравится.

— Вы умеете готовить? — с воодушевлением воскликнул офицер и повёл нас из участка. — Нам бы не помешала своя выпечка. Я буду вашим самым преданным клиентом, — он остановился у машины Ланы и бросил мои вещи в багажник.

— А если я плохой пекарь?

— Разве это важно? — он снова улыбнулся, вызвав у меня желание пригладить волосы. — Из рук такой девушки я бы съел даже подошву сапога.

— Спасибо…

— Арни, — представился он запоздало и открыл дверь, пропуская меня в салон.

— Береги голову, — с сарказмом посоветовала ему Лана.

— Считаешь, у него будут проблемы с Закари? — спросила я, когда мы отъехали.

— Уверена, что тебе не стоит об этом беспокоиться. На перевёртышах всё заживает быстро.

— Он полноценный?

— Здесь все такие, — упрямо вставила ведьма. — Но этот волчара оборачивается. Я точно знаю.

— Он может… — я замялась.

— Навредить Заку нет, — угадала Лана и ухмыльнулась. — Зря ты не влепила ему по морде. Полегчало бы. Я точно знаю. А потом можно было уж и поговорить.

— Вы с Кинаром давно женаты? — сменила я тему.

— Мы ещё не знаем всех секретов друг друга. И я часто по привычке готовлю кофе только для себя.

— Он ведь злиться?

— Ещё как, — девушка довольно хмыкнула. — И в такие моменты я особенно остро понимаю, что люблю его.

— Когда он злится?

— Всегда.

Машина остановилась у двухэтажного здания с выцветшей вывеской. Окна были заколочены, облупившаяся краска на двери рассказала, что когда-то она была красной. Пожалуй, я бы выбрала именно такой оттенок.

— Нужен небольшой ремонт, — девушка подала плечами. — Зато внутри стоят новые батареи, проводка надёжная и есть мебель. Плиты отменные. За этим прежний хозяин следил. Позади есть кладовая.

Но я уже представляла свою вывеску. Это должна быть пчелка. Прямо видела этот рисунок с надписью “Лакомка”.

— У меня получится, — произнесла я с уверенностью, которая не была ничем подкреплена. — У меня есть пара рецептов, доставшихся от бабушки.

— Ты справишься, — девушка опустила ладонь мне на плечо. — К тому же, не забывай, что ты больше не одна.

*

Мальчишки отдирали старую краску от оконной рамы, подначивая друг друга. Слушая их ломающиеся, прерывающиеся рычанием голоса, не смогла стереть с лица улыбку. Подростков-перевертышей привезли из посёлка у реки. Загорелые, весёлые, они не походили на тех затравленных и озлобленных щенков, которые жили в моей бывшей стае. Все малыши заслуживают счастливого детства. И немного лимонада.

Именно его я приготовила к первым булочкам, вынутым из печи.

— Кто хочет перекусить? — я вышла с подносом на порог и оказалась окружена восторженными мальчишками.

ЗАКАРИ

Она стояла на ступенях пекарни. Рыжеватые волосы светились на солнце. Несколько прядей, выбившись из тяжелого узла на затылке, обрамляли улыбающееся лицо. Да, она казалась счастливой. От этого во мне что-то хрустело. Прямо за рёбрами. Словно я становился простым перевертышем и не мог сдержать трансформацию.

Лакми стерла со лба испарину, испачкавшись в муке. Потёртые джинсы облегали её, как вторая кожа. На коленке они надорвались и сквозь прореху проглядывала светлая кожа. Простая футболка с названием нашего городка облегала ее грудь. И никогда ещё “Монетск” не выглядел так соблазнительно. Один из мальцов, которому Лакми всучила булку, смотрел на девушку восхищенным взглядом. Мне даже захотелось встряхнуть его за шкирку. А её затащить в пекарню и объяснить, что…

Сказанные ею слова в участке жгли мое сознание. Мы и впрямь разные. И у нас была ночь. Но я считал, что это не имеет значения. По крайнем мере, для меня. То, как Лакми отвечала мне, как хватала за плечи, царапала кожу, не было обычным. Я настолько забылся, так захотел остаться в ней. И сделал это. Такого со мной не было никогда. Даже в юности. Очнувшись, сам опешил. Не знал, как она отнесется к моей слабости. Но когда Лакми сказала, что пока не может забеременеть, в голове появилась настойчивая мысль не выпускать ее из кровати, пока этого не произойдёт.

Такая маленькая и доверчивая. Покрытая шрамами, когда-то обиженная другим или другими — она льнула ко мне. А я всерьёз решал, как не отпускать её от себя никуда. Моя.