– Итак, Файхте… Господин Айвен Файхте из России… Имеетечесть украшать своей персоной Министерство юстиции? Ну что же, неплохопридумано, священники и юстициарии смотрятся крайне респектабельно.Великолепное качество. Вы пользуетесь безукоризненными документами, которыестоят немалых денег… Что же, я уже давно понял, что вы не из мелких…

Это было произнесено на французском – на весьма неплохом, дачто там, безукоризненном французском. И голос был совершенно другой, нежели уэтих двух субъектов: хорошо поставленный, бархатный, моментально вызвавшийассоциации то ли с оперным певцом, то ли с опытным адвокатом. Вероятнее всего,второе – оперные певцы в подобных делишках обычно не участвуют, а вот адвокаты,для которых голос является, смело можно сказать, таким же рабочим инструментом,как топор для плотника…

– Что вам угодно? – мрачно спросил Бестужев.

– Вы предпочитаете разыгрывать неведение? Это чуточкусмешно, право. Вряд ли у вас несколько дел одновременно, милый господин Файхте.Дело у вас давно уже одно-единственное. И мы с вами прекрасно понимаем, в какойперсоне оно заключается, в каком интересном изобретении… Будете упираться иливсе же не станете выставлять себя на посмешище, разыгрывая тупого упрямца? Выведь прекрасно понимаете, о чем я?

– Допустим, – сказал Бестужев. – И все же это ещене означает, что я умею читать мысли. Здесь возможны самые разные варианты… Скем имею честь, кстати?

– Называйте меня попросту, дружище Айвен. Меня зовут Лоренс.Мы, американцы, стремимся к простоте в общении…

– Уж не законник ли вы? – спросил Бестужев.

– На основании чего вы сделали такой вывод? –поинтересовался Лоренс ничуть не сердито, скорее весело.

Бестужев сказал то, что думал:

– Ваши интонации, ваш голос, вы им играете, как жонглершарами. Мне приходилось бывать в судах и слушать хороших адвокатов…

Поскольку незваный гость не проявлял никаких признаковнетерпения, Бестужев тоже принял соответствующий тон. Чем дольше длится беседа,тем больше поневоле расслабятся те два питекантропоса, что располагались сейчасза его спиной на безопасном отдалении…

В пятне света от потайного фонаря появились две ухоженныхладони человека, явно в жизни не занимавшегося презренным физическим трудом.Два раза сошлись в беззвучных хлопках. На правом мизинце сверкнул острымилучиками немаленький брильянт, несомненно, настоящий.

– Браво, Айвен, браво! Я все более убеждаюсь, что встретилсяс человеком весьма неглупым, мало напоминающим тех двух олухов с пистолетами,что торчат у вас за спиной…

– А они не обидятся на такую характеристику?

– Они ни словечка не понимают по-французски, –безмятежно сообщил Лоренс. – Правда, у них есть другие достоинства…Несмотря на некоторый недостаток интеллекта, они великолепно обучены выполнятьприказы… Любые. Они ничуть не щепетильны и давно уже не приходят в ужас примысли о нарушении закона либо заповедей Божьих… Понимаете? Я хотел бы напомнитьдля начала, что совсем недалеко от нас с вами располагается иллюминатор,который нетрудно открыть, и он достаточно велик, чтобы пропихнуть туда дажезначительно превосходящего вас по комплекции человека. Лететь вниз не так уж идолго, будучи предварительно оглушенным, человек не производит ни малейшегошума. Сейчас раннее утро, всплеск ничьего внимания не привлечет. И – все… Былчеловек, и пропал бесследно в безбрежном океане… Это не угроза. Этовсего-навсего напоминание о возможном развитии событий в случае, если мы недоговоримся… Крайне легко именно так и поступить, оставшись вне всякихподозрений… Или я не прав?

– Правы, – сумрачно согласился Бестужев. –Интересные, я смотрю, персоны – американские адвокаты…

– О, у нас достаточно своеобразная страна, – беззаботнопротянул собеседник. – Впрочем, человеку вроде вас она, я думаю,понравится. Вы не бывали у нас?

– Пока не приходилось.

– Вам понравится, – заверил Лоренс. – Человекувашей… э-э, профессии, к тому же обладающему неплохими деньгами, наша странапредставляет массу возможностей… Но давайте перейдем к делу. Вы прекраснопонимаете, что меня интересует.

– В общих чертах, – сказал Бестужев. – А вот чтоименно… Я уже говорил, что здесь возможны самые разные варианты…

– Пожалуй, вы правы, – легко согласилсясобеседник. – Что ж, давайте конкретизируем… Мне от вас необходимо одно:номер каюты инженера Штепанека. Или мисс Луизы. Короче говоря, мне нужно знать,где они обитают.

«Ну конечно, – хладнокровно подумал Бестужев. –Они прошли тот же путь, что и я. Они тоже поняли уже, что, действуя без поддержкикорабельного начальства, чисто любительскими методами, болтаясь по общимпомещениям и прогулочным палубам, искомого ни за что не обнаружить за считанныедни…»

– Почему вы считаете, что я должен знать такие вещи? –спросил Бестужев.

– Я вам не отказываю в уме и житейской сметке, Айвен. Почемуже вы не признаете эти качества за мной? Ясности ради: я был в Вене с самогоначала. Не участвовал в событиях, поскольку это не входит в мои прямыеобязанности, но ко мне стекалась вся информация, которую собирали не только этидва олуха, но и агенты половчее. И я много знаю о вашей роли в событиях. Выстарательно разыскивали Штепанека… дважды при этом пересекаясь с этими вотдвумя исполнительными парнями. С некоторых пор вы действовали в самомтрогательном единении с мисс Луизой – то она спасала вас в трудную минуту, товы поступали соответственно. Не буду врать, что у меня есть полная картинаваших приключений, но того, что я знаю, вполне достаточно. Даже при том, чтоваши французские похождения мне толком неизвестны. Ну, достаточно венских… Вырасхаживаете при оружии, хватко пускаете его в ход, не колеблясь, участвуете внесколько противозаконных забавах. Карманы ваши набиты безупречными документамина разные имена… Не столь уж сложные умозаключения приходится проделать, чтобыпонять: вы, Айвен, принадлежите к тому немногочисленному и крайне интересномуплемени, которое привыкли называть международными авантюристами. Надеюсь, вы неподумаете, что я осуждаю вашу профессию? Отнюдь! Я человек достаточно широкихвзглядов и на многое смотрю философски. Профессия как профессия, не хуже любойдругой, к тому же занимаются ею люди весьма незаурядные, далекие от примитивнойуголовщины… Вы, конечно же, международный авантюрист высокого полета, ядостаточно долго прожил в Европе и составил некоторое представление о людяхвашей увлекательной профессии…

– Вы чертовски проницательны, месье Лоренс, –усмехнулся Бестужев.

– Надеюсь, – серьезно сказал Лоренс. – Именноблагодаря этим качествам я и зарабатываю неплохие деньги. Вообще-то… – онпомедлил. – Вообще-то сначала у меня имелась и другая рабочая догадка, ядопускал, что вы секретный агент какого-то европейского государства – в игреучаствовало несколько подобных персонажей, представлявших чуть ли не полдюжиныдержав. Однако в дальнейшем от этой версии пришлось отказаться. Когда сталосовершенно ясно, что аппарат Штепанека в военном деле представляет ценность небольшую, нежели кофемолка. Агенты держав, один за другим обнаруживая этубесспорную истину, друг за другом выходили из игры, что вполне объяснимо: нетна свете армии, которая всерьез заинтересовалась бы аппаратом, понявши, что онсобой представляет… Нет, и все тут…