Оно, конечно, не впервой. Рутина. Однако Мазур никак не могсправиться с глухим, устоявшимся раздражением. Лучше уж быть рядовым членомгруппы, чем командиром, в такой ситуации.

Начать следовало с того, что боевиков, профессионалов принем было только трое – Куманек, Викинг и Землемер. Лаврик и доктор Лымарь,конечно, неплохо освоили акваланг и оружие, бывали в деле, видывали виды, но,по большому счету, оставались все же дилетантами, нахватавшимися вершков врачоми контрразведчиком.

Но не это главное, не это… Главный источник раздражениязвался Вундеркиндом и сидел рядом, касаясь Мазурова бока ножнами кинжала, ссовершенно бесстрастным в полумраке лицом – и даже, кажется, подремывал, чтоговорило о великолепных нервах.

В подобной ситуации Мазур еще ни разу не оказывался. Какговаривал киношный старшина Басков, «хуже нет – власть делить». С однойстороны, Мазур оставался полноправным командиром группы, со всеми вытекающимиотсюда полномочиями, властью и обязанностями. С другой – ему навязали вспутники человека гораздо старше него по званию. Формально обязанности вроде быразделены четко: Мазур командует, а Вундеркинд, представляющий разведку,занимается своей частью программы, каким-то шпиёнством, во всем с Мазуромсоветуясь, не приказывая, а рекомендуя и по ходу дела посвящая постепенно в теили иные подробности.

Однако любой военный человек согласится, что подобныйрасклад выглядит идеально только на бумаге. В действительности же ситуация пикантная,щекотливая: вполне возможны будущие конфликты, когда один будет давить на своюроль командира, а второй – на превосходство в чине и более глубокуюпосвященность в военные тайны. Хватает примеров.

Особенно если учесть, что Мазур – командир, старшой, царь ибог для подчиненных, Наполеон Бонапарт с правом расстрела на месте – до сих порпредставления не имел, что они, собственно, будут делать на другом берегуБаб-эль-Мандебского пролива. Знал это один Вундеркинд, что опять-таки неприбавляло Мазуру доброго настроения. Умом он понимал, что все правильно,таковы уж правила тайных войн, военно-разведывательных игр, – но не умомединым жив офицер…

Хорошо еще, соизволили с самого начала сообщить, где импредстоит работать, – в Джаббати. Бывший итальянский протекторат, когда-тоотобранный французами у итальянцев, а до того отторгнутый итальянцами отМогадашо (каковое все еще не оставило надежд вернуть утраченные территории).Крохотная страна, юридически суверенная, с французской военно-морской базой, самериканским присутствием, кое-как перебивавшаяся с хлеба на квас торговлейкофе и туризмом.

Следовало признать, что подготовили их хорошо – впрочем, какобычно. Неделю вбивали в головы полный расклад ситуации, не особенно и сложныйпо сравнению с другими уголками планеты.

На Африканском роге вспыхнула и разгорелась очереднаявойнушка, но в данном случае сюрреализма ей добавляло то, что оба участника, иМогадашо, и Аддас-Абабба, были давними клиентами СССР – и сейчас палили друг вдруга из советских орудий, посылали друг на друга советские танки с вооруженной«калашами» пехотой. И, как легко догадаться, обе державы приставали с ножом кгорлу к вершителям судеб из Кремля, назойливо и нудно требуя от Старшего Братаопределиться наконец, выбрать одну из сторон в настоящие друзья, а другую,соответственно, определить в заклятые враги. Беда в том, что для большихгеополитических игр Москве позарез требовались обе страны.

Самая настоящая война. Да вдобавок места эти кишелишаставшими туда-сюда через три границы партизанами, повстанцами и диверсантами– одних засылал к противнику Могадашо, других, соответственно, Аддас-Абабба,третьи хотели отторгнуть от помянутой Аддас-Абаббы северные провинции ипровозгласить там великую державу, четвертые, наоборот, стремились присоединитьДжаббати к Могадашо, пятые на иранские денежки пытались усилить иранскоевлияние, шестые стремились к тому же касательно Саудовской Аравии, еще тригруппировки воевали друг с другом и со всеми прочими. Посреди всего этогобезобразия, уворачиваясь от всех конфликтующих сторон, сновали контрабандисты,озабоченные лишь примитивной выгодой, да тенями проскальзывали разведчикидоброй дюжины прилегающих и отдаленных держав. И все до единого были для группыМазура исключительно досадной помехой, а то и опасностью, требовавшейнемедленной ликвидации.

Будь он помоложе, служи он поменьше, непременно пытался быгадать и просчитывать, что ему предстоит делать.

Но сейчас, во всеоружии жизненного опыта, даже не пыталсяничего вычислять – когда надо будет, узнает. Достаточно и того, что легендусвою он заучил наизусть, так, что от зубов отскакивала: чех на сей раз,несмышленым пацаненком вывезенный родителями на Запад в шестьдесят восьмомгоду, немало поболтавшийся по Западной Европе и с достижением совершеннолетияпустившийся странствовать по планете в поисках дурных денег. Отсюда кое-какиепознания в морском деле (долгонько плавал на третьеразрядных «коробках» подудобными флагами вроде либерийского). Отсюда и незнание «родного» чешского(забыл понемножку в Европах), и неплохое владение английским. Одним словом,легенда неплохая, не хуже и не лучше иных, тщательно проработаннаяспециалистами своего дела и наверняка опиравшаяся на кое-какие реалии: еслипокопаться в архивах, быть может, и в самом деле отыщется Карел Маржик изПардубиц, некогда увезенный родителями в Австрию и пустившийся в свое времястранствовать по шарику.

У других, соответственно, были свои легенды, о которых никтоне знал, кроме них самих и инструктора. Это – на случай, если придется разделитьсяи поодиночке пробиваться на ту сторону пролива. Ну, а пока они оставались группой,никаких легенд на сей счет не имелось – поскольку все возможные проблемыследовало решать не болтовней и запудриванием мозгов, а огнем на поражение.Трудно, практически невозможно выдумать убедительную легенду для семеркивооруженных людей, крадущихся по чужой земле, – что ни выдумывай, ни однаживая душа не поверит, будто эти лбы с автоматами являются мирной экспедицией,посланной собирать редких бабочек или вести археологические раскопки.

Под потолком мигнула неяркая синяя лампочка, пилот обернулсяв своем кресле и вытянул руку, повернув большой палец вниз. Мазур понятливокивнул и вполголоса скомандовал:

– Приготовиться к высадке!

А про себя покрыл летуна последними словами: мог бы, соколночной, выдумать какой-нибудь другой жест, потому что этот как две капли водыпоходил на тот, каким в Древнем Риме отправляли на бесславное добиваниеповерженных гладиаторов. Наверняка у пилота были свои достоинства – кому попалотакую миссию не поручат, – но вот историю он в школе учил скверно,ручаться можно.

Вертолет повис над темной водой, дверца распахнулась, исемеро один за другим, с высоты метра в полтора булькнули в теплые аравийскиеволны – практически без всплесков, сноровисто и уверенно. Разве что Вундеркинд,как с неудовольствием увидел прыгавший последним Мазур, немного нашумел, поднявбрызги.

Вертолет развернулся и мгновенно исчез во мраке. Семеро,буксируя за собой на коротких линях полегчавшие в воде мешки, двинулись вереницейк берегу, до которого было мили четыре. Вундеркинда, как самое слабое звено,поместили шестым, между то и дело оглядывавшимся на него Землемером изамыкавшим процессию Мазуром. Они плыли, погрузившись метров на пять, неспешнои размеренно, и передний, колыша ластами, держал перед собой портативныйгидрофон – ненароком угодить под киль совершенно постороннего судна было бы нетолько чревато, но и унизительно.