учились в колледже, он так иногда делал, для чего я не знал, вероятно, он пытался обрести душевную гармонию. Теперь же он понимал, что спокойствие монастырской жизни закончилось, завтра они отправлялись разведать местность, где предполагалось расположение бандитов Дианона. Бандиты же, не подозревая ничего, жарили мясо в ночной тишине. Я сидел, чувствуя, что уже хочу спать. Я верил в Бога, но не веровал, в отличие от Александра, я не носил крест и не молился, потому что моя мораль не позволяла мне это. Свеча колебалась от дуновения воздуха, Александр мысленно обратился к Богу. А бандиты разговаривали друг с другом, не размышляя ни о какой морали человеческой. Для них брань была такой же приемлемой, как для Александра молитва.

Стояло пасмурное осеннее утро, угнетающее своей хмуростью мрачного, серого и холодного неба, закрывающее солнце. Это создавало настроение, когда осень подавляла своей унылостью, хотелось увидеть солнечные лучи весной, но этого не было. Ночью я уже не наблюдал звёзд, они были закрыты пеленой. Находясь в реальности нынешнего времени, я полностью не осознавал его, пребывая в безлюдности. Я был оторван от людей и уже привык к этому. Я жил воспоминаниями и размышлениями, но меня удовлетворяло движение, которое я совершал. Засыпая в лесу, я пугался ветвей деревьев, стоящих во мраке. Мне хотелось чему-нибудь порадоваться в этом мире, но я наблюдал серость и бесприютность.

Сейчас я не наблюдал падения звёзд. Я не мог перевоплотить постапокалипсис. И я знал, что только моя смерть завершит жизнь в этом времени. Немного не соображала голова. Кое-где я наблюдал компьютерные игровые салоны, но меня уже не так тянуло это развлечение. Я думал, что когда закончатся секунды моего Времени, я осознаю, что за гранью, если это не ничто, которое не имеет ничего. Я предпочитал преобладание Серафима, нежели Дианона, но в настоящее время существовала неопределённость положения, а беспорядок существующего никак не прекращался, и оставалось лишь надеяться на благополучие в будущем. Часто, когда я смотрел на часы, которые показывали одинаковые числа часов и минут, я желал всем здоровья.

Я встретил бродяг, которые попросили закурить и начали что-то расспрашивать. Меня тяготило их присутствие и я сказал: «Что вам до меня?» Они посмотрели с недоумением и пошли дальше, покуривая сигареты, приминая дорожную пыль заношенными сапогами. Компьютерные игры созданы для развлечения, в которых нет места страданиям и тяготам реальной жизни. В веку были созданы игры по мотивам постапокалипсиса, теперь же это была не игра, а жизнь.

Я сидел в молчании, которое наполняло меня тишиной природы планеты Земля. Мой путь не был закончен, он ожидал меня, не говоря ничего. Я лишь мог предполагать, думая о некотором запредельном для нас, то что было неизвестным и загадочным. В веку я знал некоторых людей, желающих познать это, или думающих об этом, как я сейчас. Некоторая нетерпеливость возникала, она приходила из времени, которое я проживал, но она была излишней. Я уже переосмыслил раньше мысли о времени, о сожалении, в надежде, что мой путь приведёт меня к чему-то, что даст мне смысл жизни, в надежде, что я не путешествовал напрасно.

Алиса, затерянная временем, приходила воспоминанием в мою голову в то время, когда я хотел знать значимость своих шагов, как и многие люди, обретающие значимость своей жизни. Не зная реальности, ты мог лишь иметь предположения, но по отношению к ней мне никаких предположений почти не приходило. Если я имел сомнения в собственной философии, я хотел её обосновать, как и люди, что бы она имела упорядоченность, а не ложь. Сложность её я брать не хотел, но я имел мысли, которые рождало моё сознание. Но эти мысли были лишь моими, очень редко я мог немного поделиться чем-то со встречающимися людьми, с которыми я мог найти общий язык.

Я смотрел в необъятный космос, забыв о существующем мире, вдыхая свежий осенний воздух. Понимая своё настроение, навеваемое мирозданием, я не мог найти ту звезду, которую запомнил, потому что облака закрывали её. Сейчас я был отстранён от обыденности и суеты, чувствуя своё дыхание. Я осознавал психологию, но я не хотел о ней думать, так как она обескураживала. Я хотел понять Вселенную, предполагая, что это произойдёт не сейчас. А сейчас я находился на планете Земля, оторванный от реальности. Не зная своего будущего, я думал о жизни людей и себе в этом мире. Начался моросящий дождь, я присел, обняв колени, вдыхая сырость.

Глава 10

Вспоминая прошлое, которое стало уже довольно далёким, я оценивал свою жизнь и мир, в котором главный герой не был известен. Прошлое осталось там, где закончился последний звонок, я уже наблюдал поколение, выросшее за это время. И до сих пор не могу понять мироустройство, которое я прожил в попытке быть с тобой. Судьба – слишком красивое слово для дней прожитых в одиночестве. Мы её изведали, каждый по своему, оговорив тем, что так бывает. Только у кого? Это и была моя слишком долгая память, в иронии тогда я тебе жаловался на неё.

Испытав никому не известные события своего внутреннего мира, я оставался в себе, изредка встречая людей, с которыми находил что-то общее. В моём внутреннем мире произошло достаточно, что-то забылось, но я шёл, зная, что я сам выбираю себе путь. Ты же сказала мне не приятное слово в один из звонков, но ведь я о тебе знал слишком мало, когда я будил тебя днём, потому что ты не спала ночью.

– Лазарь, – кто-то назвал моё имя.

Это была девушка с белокурыми прядями, она улыбалась, глядя на меня. Я её не знал, но она пристально смотрела.

– Тебе привет от Елены, – сказала она.

– Я вижу тебя впервые.

– Я тебя тоже, но я видела тебя…, когда поговорила с Еленой.

– Ты ясновидящая? – с недовольным предчувствием спросил я.

– Нет, я живу вон в том городе, – показала она рукой.

Я не совсем верил, что она не ясновидящая, меня такие девушки не приводили в восторг, не известно, что у них на уме и что они там видят.

– Ты так смотришь на меня, как будто я не реальная, – улыбалась она юностью девушки.

– Ты мне напоминаешь Жанну Д’ Арк, – я ответил, что мне пришло в голову.

Она лукаво отвела взгляд в сторону.

– Да, я Жанна. Я не иллюзия, возьми вот это, – она дала мне монету, которая была идеально новой, но на ней был изображён древнеримский император. Приглядевшись, я