— Я тоже тебя люблю, Чудачка, девочка моя. Постарайсявернуться еще раз, навестить меня.

— Хорошо. Передай маме Паркер, что я ее люблю.

— Конечно. Ой, чуть не забыл. С днем рождения, Шаннон!

— Спасибо, папа. Не забывай об осторожности... — прокричалая.

Гостиная и отец скрылись из виду. Я пролетела сквозь крышу,а затем вновь оказалась в огненном туннеле.

— Вот черт! — Я слишком резко села в постели, ощутила больво всем теле и поморщилась.

— Рия, что такое? — Клан-Финтан кинулся ко мне.

Он явно только что вернулся из священной рощи. От негослегка попахивало потом и сырой землей.

Трясущейся рукой я убрала с лица непокорные волосы ипояснила:

— Магический сон. Сегодня он как-то по-особенному встревожилдушу. Эпона послала меня в Оклахому.

— Почему туда? — Темные глаза моего кентавра беспокойноприщурились.

Я ответила вопросом на вопрос:

— Ты ведь не нашел тела Рианнон?

— Нет. — Тут на его лице промелькнула догадка. — Она умерлав твоем старом мире.

Я кивком подтвердила это и добавила:

— Но сначала родила. Сегодня. Девочку, которую будутвоспитывать мои родители. Они так решили.

Клан-Финтан испытал не меньшее потрясение, чем я, когдаобнаружила Морриган на руках отца. Затем я проследила за его взглядом, и мыуставились на прекраснейшую малышку, мирно спавшую в колыбельке, стоявшей возленашей постели.

— Дочь Рианнон — точная копия Мирны, — сказала я и увидела,как Клан-Финтан вздрогнул от удивления.

— Зачем Эпона послала твою душу к отцу? — спросил кентавр, ия заметила тревогу, таившуюся в его глазах.

— Она хотела, чтобы я предупредила его. Прайдери освободилРианнон из дерева. Ей предстояло стать его подданной или еще кем, но рождениедочери изменило... излечило ее. — Из-за нахлынувших эмоций у меня перехватило вгорле, поэтому мне пришлось прокашляться, прежде чем продолжить: — Передсмертью Рианнон поручила прощение от Эпоны. Ее связь с темным богом быкаразорвана, но Прайдери, видимо, по-прежнему охотится за Избранной Богини... илиее дочерью.

— Лучше бы этой темной твари поискать удачи где-то в другомместе. Его злобные нашептывания не коснутся ушей нашей доченьки.

— Вот почему Эпона велела мне предостеречь отца. Прайдери неможет заполучить меня, Мирну или любого другого ребенка, который у нас с тобой,возможно, родится. Поэтому логично предположить, что он остановит свой выборна...

— Дочери Рианнон, — договорил за меня Клан-Финтан.

— Точно, — сказала я.

— Твой отец готов сразиться с темным богом за душу ребенка?

— Он ни за что не позволит тому, кого любит, перейти натемную сторону, — мрачно улыбнулась я.

Клан-Финтан, разумеется, не видел «Звездные войны», дажестарые серии, но прекрасно понял, что я имела в виду, и спросил:

— Сумеет ли он остановить ее? В свое время Маккаллану неудалось помешать Рианнон соблазниться тьмой.

Я похолодела, вздрогнула и сказала правду:

— Не знаю. Нам остается ждать, надеяться...

— И молиться о помощи Эпоны, — добавил муж.

Я повторила его последние слова и мысленно взмолилась:«Пожалуйста, Богиня!.. Пусть это и не твой мир, но как-нибудь помоги отцу, мамеПаркер и маленькой Морриган».

Тут моя дочь начала копошиться, и все мое вниманиепереключилось с Оклахомы и тьмы на Партолону и свет новой жизни.

Оклахома

С первых своих сознательных лет Морриган знала, что она нетакая, как все. Да, девочка воспитывалась у бабушки с дедушкой, но ейпопадались и другие дети, которые жили точно так же. Их родители были лузерами.Дело не в том, что ее отец и мать умерли, хотя она не знала никого, кто осталсябы круглой сиротой. Никакой роли не сыграло и то обстоятельство, что бабушка идед учили ее каким-то странным вещам, когда дело доходило до религии. ВОклахоме всегда чтили протестантизм, но даже в Броукн-Эрроу ей попадалисьшкольники, исповедовавшие другие убеждения. Ладно, их было немного, но всеже...

Она отличалась от всех по другой причине. Девочка слышала ичувствовала то, чего не воспринимали другие.

Морриган вздохнула и продолжила свое занятие. Она доставалаиз стенного шкафа дневники и аккуратно складывала их в коробки.

— Вот она, вся моя странность, занесена в тетради в хронологическомпорядке на радость публике. — Морриган склонилась и замахала руками так, словнопринимала одобрение толпы. — Нет-нет!.. Зачем же такие аплодисменты?! Эточересчур, в самом-то деле.

— Морри, милая, тебе помочь?

— Нет, ба! Я в порядке.

— Хочешь стаканчик сладкого чая?

Морриган снова вздохнула, но приподняла уголки губ ипостаралась передать улыбку голосом:

— Нет, ба. Не беспокойся. Я сама здесь управлюсь, мненемного осталось.

— Ладно, но скоро придут твои подружки. Если все- таки нужнамоя помощь...

— Мама Паркер, да оставь ты девочку в покое. Если онаговорит, что все в порядке, значит, так оно и есть!..

Морриган захихикала, услышав, как ворчит дедушка, а бабушкаспокойно ему отвечает. Дед всегда знал, когда внучку нужно предоставить самойсебе. Бабушку она тоже любила, разумеется, и была ей благодарна, но та имеласклонность... в общем, держать ее под прицелом. Восемнадцатилетней девушке,собирающей вещи, чтобы отправиться в колледж, такое пристальное вниманиесовершенно не нужно. По крайней мере, не круглые сутки.

Она взяла в руки очередную тетрадку с дневниковыми записямии быстро пролистала ее. Конечно, ей было трудно свыкнуться с мыслью об отъезде.Разумеется, Университет штата Оклахома — не такая уж даль. Всего полтора часаезды. Но все равно не здесь. Не дома. Ей придется с кем-то знакомиться,заводить новых друзей. Морриган нахмурилась. Общение всегда давалось девушке струдом. Новые люди ее не понимали. По характеру она была застенчивой и тихой,что иной раз воспринималось незнакомцами как чрезмерная гордость. Поэтому ейчастенько приходилось принуждать себя улыбаться и громко здороваться, хотяхотелось просто сидеть в сторонке и наблюдать за происходящим до той минуты,пока к ней не придет уверенность в том, что можно присоединиться. Вот почемуона записалась в драмкружок и даже поучаствовала в нескольких школьныхпостановках.

Они с дедом придумали этот план, когда Морриган еще училасьв средних классах. Занятия драматическим искусством должны были помочь ейнаучиться играть в повседневной жизни.