Время оставило свои следы на перестроенных жилищах: шиферные или оцинкованные крыши не сохранились, и домики щеголяли новодельной черепицей, стены пестрели пятнами разноцветной кладки, никто не озаботился об их штукатурке или покраске. С первого взгляда было ясно, что людей заботила исключительно функциональность, а на эстетические изыски ресурсов не хватало.

Тем не менее поселок производил впечатление обжитого и густонаселенного — заросшие садами, окруженные огородами домики широко раскинулись на просторном холме, ограниченном с одной стороны краем леса, а с другой, дальней стороны — глубоким оврагом. На самом краю поля при входе в поселок под их ногами что-то захрустело. Антон присмотрелся — когда-то деревня стояла на обочине асфальтированной дороги — среди негустой травы широкой полосой выделялись ее останки, тянущиеся вдаль, как следы далекого прошлого.

Михаил прошел крайние дома поселка и направился к большому по местным меркам зданию с широким крыльцом. По пути они встретили пару человек — молодого мужчину, возившегося с каким-то древним механизмом, и полную, сердитую женщину, ничего не ответившую на приветствие путников.

— Петровна злится на меня. Не обращай внимания, — прокомментировал рыбак.

На обширном дворе дома был установлен небольшой навес, под которым прятались несколько столов с лавками. Михаил кивнул Антону, чтобы тот располагался, а сам собрался зайти внутрь здания, когда позади раздался звонкий и веселый девичий голос:

— Дядь Миш, откуда тут индейцам взяться? Ты где краснокожего раздобыл?

На краю двора стоял велосипед, прятавшийся за своей хозяйкой — молодой загорелой девушкой в легком коротком платье, с улыбкой и любопытством в глазах рассматривавшей Антона.

Люди в городе редко находятся в одном помещении друг с другом, еще реже они живут вместе. В основном это связано либо с профессиями, где непосредственный контакт неизбежен, как, например, у внешников, обитавших на своих вездеходах, как космонавты на космических кораблях, либо у семейных пар. Да и то в последнее время стало модным для мужа и жены встречаться по заранее согласованному пропуску в отдельном помещении, а жить все же каждому в своей капсуле.

Детей, как правило, после трех лет город забирает в интернаты, где они и растут, общаясь с родителями через интерфейсы коммуникационных систем. Через них же общается и подавляющее большинство людей. Антон всегда легко находил общий язык с девушками, у него было несколько весьма близких знакомых, но при этом друг с другом они никогда непосредственно не встречались. Система просто не позволяла этого. Чтобы организовать такое свидание, необходимо было зарегистрировать свои самые серьезные намерения, пройти дополнительный медицинский осмотр и заказать соответствующий пропуск. Ни Антон, ни его знакомые девушки, как правило, к этому готовы не были. Так и получилось, что молодой парень, никогда не страдавший стеснительностью, симпатичный и вполне востребованный у девчонок, никогда в жизни не видел ни одной из них, что называется, во плоти.

Легкий ветер шевелил тонкую ткань простого платьица, кокетливо поглаживавшего загорелые бедра незнакомки. Антону казалось, что он видит все ее молодое тело, что он чувствует его запах. На потемневшем от загара лице светились светло-серые насмешливые глаза. Непослушный локон таких же светлых, выгоревших волос касался щеки. Антон почувствовал, как зашумело в ушах. Было ощущение, что коротко стриженные волосы зашевелились на голове, напряглись уши, внезапно, посреди и так теплого дня, стало душно и жарко — он замер столбом, не в силах справиться с неожиданно сильными ощущениями.

Вовремя прозвучавший голос Михаила, разорвал оцепенение:

— Светка, не приставай! Не видишь, городской в беду попал? И не дыши на него — заразишь еще чем! — он явно подсмеивался над Антоном.

— Тебя как зовут, городской? — прищурившись спросила девушка.

— Антон, — отмерз парень.

— Пойду попрошу сообщить о тебе, — вмешался Михаил и махнул от крыльца рукой. — Общайтесь пока.

— А как ты сюда попал? — спросила незнакомка по имени Светка, разглядывая его далеко не праздничный наряд.

— Работали мы. Кабель протягивали на коллекторе. Я в реку упал.

— И чего?

— Чего «чего»? — не понял Антон.

— Ну, упал. И что дальше? Как ты к нам попал? — девушка присела на багажник велосипеда, вытянув стройные ноги.

— Я с грузом был на спине. Долго выпутаться не мог. Когда выбрался, то сильно отнесло. — Антон рассказывал, а сам чувствовал несуразность своих приключений. Как рассказать насмешливой красавице, что едва не погиб, просто упав в реку с небольшой высоты?

— А-а. Ну ты же, наверное, не один был? — парень кивнул. — Чего тебя ваши не забрали потом? Боялись, что ты их заразишь?

— Не знаю, — честно ответил он. — Я когда назад вернулся, их уже не было.

— Странно, — протянула девушка, и Антон готов был с ней согласиться. — Вы же своих вроде всегда забираете?

— Не знаю я. Может, у них что-то случилось. Может, еще что. Не знаю. Может, решили, что я уже не выберусь — меня далеко отнесло.

Антону стало тоскливо. Расспросы напомнили ему о всей непонятности его отношений с напарниками, недосказанности, о встрече с незнакомым диким, о том, как они смотрели, когда поняли, что он стал невольным свидетелем их разговора. Теперь вот бросили его, когда он был на краю гибели. Может, конечно, они посчитали, что все, не выплыл Антошка. Не нырять же за ним! У них и оборудования для этого нет, да и сомнительно, чтобы они сами умели плавать. Всего этого он не произносил вслух, но настроение испортилось, как если бы тебя предали товарищи, на которых ты рассчитывал. Света заметила, как он помрачнел, и поспешила сменить тему разговора:

— Ты сам-то как? Ну, в смысле, как себя чувствуешь? Вам же, типа, нельзя без костюма.

— Да вроде нормально. Только лицо горит и ноги чешутся. Еще в животе как-то странно, как будто ворочается кто-то.

— А ты когда ел?

— Ел? — за всеми переживаниями этого дня Антон забыл об элементарных надобностях организма. — Утром, рано, еще темно было.

Девушка рассмеялась:

— Испугался?! Думаешь, у тебя животе кто-то поселился?

Она встала, поставила велосипед на подножку и, схватив Антона за руку, потащила в сторону дома:

— Пойдем, покормлю, городской!

На крыльце появился Михаил в сопровождении плотного, даже немного тучного мужчины его же возраста:

— Куда трофей потащила, Светка?

— Кормить, пока не помер, — она остановилась, сделала паузу и задумчиво спросила: — Или не переводить еду? Все равно он без маски долго не протянет.

Антон понимал, что над ним смеются, но все еще не мог воспринимать эти подначки — случись что, от инфекции ему умирать, а не этим зубоскалам.

— Без еды я точно протяну.