class="p1">— Ничего страшного! Если он захочет, то он мне громко свистит.

— А если ты захочешь?

— Тогда я ему кричу: «Хаим, ты случайно не свистел?»

■

Два еврея встречаются в публичном доме.

— Моня, ты с ума сошел! Ты ведь только вчера женился, и на молоденькой?!

— Понимаешь, просыпаюсь утром, жена спит — такая красивая, молодая, нежная... Я подумал: ну что, будить ее из-за ста рублей?

■

— Софья Моисеевна, голубушка, что это вы такое несете в банке?

— Мочу на анализ.

— Господи, ну зачем же три литра?

— Так пусть не треплются, что я жадная.

Час спустя:

— Софья Моисеевна, что же вы несете банку обратно?

— Так в моей моче сахар нашли. И это добро оставить им?

■

Еврей-челнок заходит в самолет, летящий в Турцию, с огромной дорожной сумкой. С помощью стюардессы еле-еле запихивает эту сумку на верхнюю полку.

— У вас всегда такой тяжелый багаж? — вздыхает она.

— Больше так не будет! — отвечает еврей. — В следующий раз я полечу в сумке, а мой компаньон пусть покупает билет.

■

Беседуют двое «новых русских». Оба евреи.

— Сема, ты мне друг?

— Что за вопрос? Мыс тобой в одном дворе росли.

— Вот если бы у тебя было два «Мерседеса», ты бы мне один подарил?

— Как тебе не стыдно спрашивать? Что мне жалко другу какой-то «Мерседес»?

— Хорошо. А если бы у тебя было две яхты, ты бы мне одну отдал?

— Ты меня обижаешь! Мы всю жизнь вместе — как братья. Так что я брату яхту пожалею?

— Ну а если бы у тебя были две курицы...

— А вот это уже нечестно! Ты знаешь, что две курицы у меня есть!

■

В Кнессете оратор, известный своей несдержанностью, завершает речь словами:

— Попробуй, сделай что-нибудь, когда половина членов Кнессета — идиоты!

Наутро фраза попадает в газеты, и общественное мнение грозит обернуться не в пользу ее автора. Нга очередном заседании Кнессета он выходит на трибуну и говорит:

— Я тут позволил себе бестактность и вынужден извиниться: половина членов Кнессета — не идиоты!

■

— Слушайте, — говорит сват, — у меня для вас есть потрясающая невеста! У нее только один маленький недостаток: одна нога короче другой.

— Ну нет, — говорит жених, — это мне не годится.

— Подождите, не торопитесь, дайте мне объяснить. Допустим, вы женились на женщине со здоровыми, одинаковыми ногами. Ну и что? Представьте себе, вы идете с ней по улице, вдруг она падает и ломает себе ногу. Вы ходите с ней по врачам, тратите уйму денег, делаете ей операцию, и она все равно остается хромой. А так вы уже на всем готовом!

■

В купе поезда оказались вместе еврей и генерал со своей собакой.

— Мойше! — кричит генерал своей собаке. — Служи! Мойше, лечь! Мойше, встать! — Собака точно выполняет все команды.

— Ну что? — говорит генерал еврею. — Умный у меня Мойше?

— Потрясающий! Я вам честно скажу: если бы ваша собака не была евреем, она могла бы стать генералом.

■

Прораб говорит Хаймовичу:

— Как тебе не стыдно! Ты носишь по два кирпича, а Петров — по четыре. Тебе что, лень?

— Мне лень? Это Петрову лень лишний раз сходить!

■

Маленький Моня приходит из школы в слезах. Папа спрашивает:

— Что случилось?

— Учитель истории спросил, кто взял Измаил? Я сказал, что не я. Он меня выгнал из класса и послал за родителями.

На следующий день папа приходит в школу. Учитель говорит:

— Вы представляете, я спрашиваю, кто взял Измаил, а он имеет наглость ответить, что не он!

— Борис Петрович, — говорит отец, — я своего Монечку знаю: соврать он еше может, но чужого в жизни не возьмет.

■

После экскурсии в музей учительница спрашивает класс:

— Дети, вам понравилась Венера Милосская?

— Очень, очень понравилась! — кричат дети.

— Саша, а что тебе больше всего в ней понравилось?

— Груди.

— Что? А ну, вон из класса! Петя, а что тебе понравилось в Венере?

— Мне? Задница.

— Выйди немедленно! Абраша, а тебе что?

— Ша, я уже ухожу, ухожу!

■

Хаймовича исключили из партии. Расстроенный, он пришел домой, лег спать и видит такой сон. Израильские войска вступили в Москву. По Красной площади идет израильский премьер-министр, а все наше руководство стоит перед ним на коленях и просит: «Простите нас!»

— Не прощу! — говорит он. — Пока не восстановите Хаймовича в партии.

■

Пришел еврей в партизанский отряд. Его накормили, напоили, спать уложили. Стали работу предлагать:

— Идем в минеры!

— Да что вы, я на собственной мине подорвусь!

— Ну пошли «языка» брать!

— Да он сам меня скорей схватит!

— Тогда иди листовки распространять.

— Хорошо. Это дело по мне.

Прошел месяц, а его все нет. Все думают: «Пропал наш еврей». Наконец он является. Его спрашивают:

— Жив, здоров? Где же ты пропадал? Листовки распространил?

— Да, вот деньги!

■

— Циперович, вы можете назвать трех порядочных людей в Одессе?

— Пожалуйста! Закройшик Плис... э-э-э... закройщик Плис... Я уже говорил? Э-э-э... А еще двоих из Мелитополя можно?..

■

— Знаешь, Хаим, с твоей женой спят все, кому ни хочется.

— Знаешь, Зяма, я их понимаю: мне тоже не хочется.

■

Приходит еврей к раввину:

— Ребе, у меня две курицы: белая и черная. Какую из них зарезать на обед?

— Черную.

— Но ведь белая будет скучать.

— Тогда — белую.

— Но ведь черная будет скучать.

— Знаешь что? Приходи завтра, я должен подумать.

Назавтра еврей приходит снова. Ребе говорит:

— Я понял: надо зарезать черную.

— Но белая будет скучать!

— Начхать! Пусть скучает.

■

— Соня, ты что, заболела? От тебя рано утром вышел врач.

— Слушай, Маня, а если от тебя рано утром вышел военный, так что, война началась?

■

Еврей долго наблюдает за регулировщиком на оживленном перекрестке. Наконец, не выдерживает и подходит к нему.

— Я очень извиняюсь, но с кем вы все время разговариваете?

■

В одной семье было три дочери. Хаим женился на старшей. Через год она вдруг умерла, и Хаим женился на средней — Циле. Однако через год и Циля умерла. Тогда