Испуганная Ирочка рассказала о своейбеременности и разговоре с Алешей. Она очень осторожно излагала события,боялась нанести матери мужа травму, но Светлана Семеновна отреагироваластранно.

— О господи! — воскликнулаона. — Начинается…

Алеша вернулся через неделю, грязный,оборванный и побитый. Ире он сообщил:

— Представляешь, пошел тебе за подарком,напали трое, ограбили, увезли в Питер и бросили. Пришлось домой пешком идти.

Большинство женщин, услыхав подобную сказочку,мигом бы начали задавать вопросы. Например, такой: с чего вдруг уголовникипотащили жертву в другой город? Или такой: отчего Леша не позвонил супруге илиродителям и не попросил денег на билет, а предпочел брести по шпалам не однусотню километров?

Однако наивная Ирочка так была счастлива, такрадовалась, так плакала, что ни о чем Алешу не спросила.

Через десять дней муж снова исчез. Отправилсяв магазин за хлебом и вернулся спустя месяц — без батона, естественно, зато сосломанным носом. И снова Ира поверила святочному рассказу о неких людях,решивших изнасиловать девушку, и о том, как Алексей, увидевший негодяев, помогнесчастной и оказался в больнице, а позвонить оттуда не мог, поскольку там неимелось телефона.

Однако потом Леша поутих. До рождения Анисупруг Ирины примерно сидел дома, но, едва девочке исполнилось десять дней,испарился. На этот раз по дороге в молочную кухню.

И тут к Ире приехала Светлана Семеновна.Свекровь рассказала неприятную правду: Алеша наркоман. Правда, он пытаетсябороться с недугом и некоторое время не прикасается к шприцу, но все равносрывается. Родители давно перестали бороться с сыном. Они очень обрадовались,когда тот решил жениться.

— Мы наивно полагали, что семья, супругаи дитя, удержат Алексея от наркотиков, — вздыхала Светлана, — да,видно, не судьба.

Ира чуть не лишилась чувств, слушая свекровь.

— Почему вы сразу мне правду не сообщили? —воскликнула молодая жена.

— Зачем вмешиваться в чужиеотношения? — быстро ответила хитрая свекровь. — Нам один психологпосоветовал: пусть Алеша жену заведет и ребенка. Почувствует ответственность и,может, остепенится.

Вот тут у Иры окончательно открылись глаза:стало понятно, по какой причине ее приняли в доме профессора с исключительнойласковостью. А отдельную квартиру молодым преподнесли, чтобы просто избавитьсяот маргинального сынка.

— Уходите прочь! — закричалаИра. — И имейте в виду: больше Алешку я на порог не пущу. Кстати, онпрописан в вашей квартире. Сюда пусть даже и не суется! А если надумаете в судподать, чтобы метры отнять, то… в общем, ничего у вас не получится!

Светлана вскочила на ноги:

— Вот как ты заговорила… Правильно моймуж говорит: «Сколько быдло ни корми, все равно на помойку побежит». Ты же отнас только хорошее видела!

— Что? Хорошее? — окончательно пошлавразнос Ирина. — Да вы хоть понимаете, что сотворили? Моя дочь можетоказаться больной, от наркомана нельзя рожать!

Свекровь ринулась к двери. Уже выходя налестничную клетку, она обернулась и каменным голосом сообщила:

— Мы с мужем люди интеллигентные и натвою квартиру претендовать не станем. Надумаешь развестись, останешься вподаренных хоромах. Но платить алименты на девочку ты нас не заставишь. Требуйденьги на содержание ребенка с Алексея.

Все. Более Ира никогда ни мужа, ни егородственников не встречала. Анечку Галкина тянула одна. И чем больше подрасталадочка, тем яснее мама понимала: любимый ребеночек получил львиную долю папиныхгенов.

Девочка была эмоционально неустойчивой.Временами она обожала маму, кидалась той на шею, обнимала, целовала. Но могла инаорать на нее, обозвать дурой, устроить грандиозный скатил. Ане свойственныприпадки ярости, за которыми следуют всплески глубочайшего раскаяния. Анечкасловно живет на качелях, ее мотает вверх-вниз, ровного настроения у девочки неслучается. Наверное, поэтому у Ани всего лишь одна подруга, Маша Левкина,только она способна вытерпеть Галкину, с остальными сверстниками отношенияиспорчены окончательно.

В школе Аня училась просто отвратительно, Ираиз кожи лезла вон, чтобы дочь получила образование. Мать, зарабатывавшая нажизнь ремонтами чужих квартир, страстно хотела видеть Аню студенткой.

— Доча, — чуть не рыдала Ира,подписывая дневник с вечными двойками, — будь человеком, постарайся.Попадешь в вуз, потом окажешься в какой-нибудь конторе, где тихо, тепло,светло, не то что на стройке.

Но наука не лезла Ане в голову. В конце концовдо Ирины дошло: девочка просто не способна ни к какой учебе, не сидеть ей винститутской аудитории. Ох, не зря врачи предостерегают от жизни с наркоманамии алкоголиками, от них рождаются умственно отсталые дети.

Ирина от природы была человеком непессимистического склада, поэтому она даже в темной ситуации находила светлыепятна. Пусть Аня не выучила таблицу умножения, но она ведь не идиотка. Вон всотой квартире живет Миша — того в инвалидной коляске, скрюченного, возят. ААнечка на ногах! Ничего, все обойдется.

Ира забрала Аню из школы и пристроила вучилище.

— Слушай меня, — приказала онадочери. — Станешь маникюршей. Отличная работа! Все-таки в тепле, не настройке. Оклад дадут и чаевые польются. А там, глядишь, мужа себе найдешь средиклиентов, сейчас и мужчины ногти чистят.

Если честно, Ира мало надеялась на то, чтоАнечка придется по душе кому-нибудь из новых русских, заглядывающих в салон.Девочка росла, мягко говоря, некрасивой. Она была слишком высокой (рост Анизашкалил за метр восемьдесят) и удручающе худой: ни груди, ни попы, сплошныевыпирающие кости. В придачу к мослам имелось личико с очень крупным ртом ивпалыми щеками. Не радовали и глаза, чуть раскосые, улетающие к вискам. Хорошибыли лишь зубы — белые, крепкие, ровные, но ведь одними клыками супруга непривлечь. А на встречу со стоматологом, который потеряет голову от любви,увидав столь совершенную челюсть, надежды мало.

Аня покорно получила диплом и села в салоне«Гвоздичка» в компании с миской, пилкой и кусачками. Ира оказалась права: дочьработала в тепле и имела недурной заработок. Мать воспрянула духом — может, кдевочке еще придет и личное счастье?

И оно пришло. Но совсем не с той стороны,откуда ожидалось, и было просто счастьем, без прилагательного «личное». Судьбасжалилась над глупой, вроде бы некрасивой дылдой и послала к ней владелицумодельного агентства «М-Рашен» Клару Роден.