В этом изменении перспективы и заключалось главное значение спора историков. Это позволило немцам не только рассматривать национал-социалистическую политику массовых убийств в контексте преемственности, как немцам, но в то же время и дистанцироваться от нее, а также оплакивать жертв.

В последующие двадцать лет противостояние нацистскому прошлому стало лейтмотивом внутренних политических дебатов в ФРГ. Таким образом, движения истории снизу и сверху в итоге имели совсем иной эффект, чем изначально предполагалось с обеих сторон.

ГЕРМАНИЯ, СОВЕТСКИЙ СОЮЗ И ОКОНЧАНИЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ

22 ноября 1983 года германский бундестаг большинством голосов коалиционных фракций принял решение о размещении американского ядерного оружия средней дальности на территории ФРГ после того, как переговоры о разоружении между США и Советским Союзом не увенчались успехом[78]. В месяцы, предшествовавшие этому решению, споры о довооружении в ФРГ вновь достигли своего апогея. Приняв решение о довооружении, новое правительство хотело подтвердить не только свою политическую состоятельность, но и закрепление ФРГ в западном альянсе. В СДПГ произошел глубокий раскол. В то время как левые вокруг Оскара Лафонтена требовали выхода из НАТО и даже всеобщей политической забастовки против наращивания атомных вооружений, правые в СДПГ настаивали на том, что, в конце концов, именно Гельмут Шмидт первым раскритиковал наращивание Советским Союзом своего арсенала ракет средней дальности и потребовал либо сократить его, либо увеличить количество американских боеголовок. Большинство в СДПГ, однако, склонялось к позиции противников наращивания вооружений и считало себя частью движения за мир, как и часть духовенства обеих церквей и, конечно, «Зеленые», чья программа в те годы была полностью сосредоточена на предотвращении наращивания вооружений и сокращении числа атомных электростанций. Таким образом, в течение месяцев и недель, предшествовавших принятию решения в бундестаге, вновь прошли огромные массовые демонстрации, крупнейшие с момента основания ФРГ. В апреле 1983 года пасхальные марши собирали уже более полумиллиона участников. В течение всего лета по всей стране проходили митинги, марши протеста и «мирные акции». 22 октября более миллиона человек приняли участие в акциях против наращивания вооружений, около 200 тысяч противников наращивания вооружений образовали человеческую цепь в Баден-Вюртемберге между Штутгартом и Ной-Ульмом.

Однако после решения парламента протест сравнительно быстро сошел на нет (здесь прослеживается узнаваемая параллель с развитием событий после решения бундестага 30 мая 1968 года о введении чрезвычайного положения). Правда, размещение ракет, которое началось сразу же в декабре 1983 года, например в Мутлангене в Швабии, все же сопровождалось многочисленными акциями движения за мир, но новые, сенсационные предложения Горбачева по разоружению и последующие переговоры между США и Советским Союзом привели к тому, что после 1985 года движение за мир резко ослабло. Было очевидно, что своей цели – предотвратить наращивание вооружений – оно не достигло. Не подлежит, впрочем, никакому сомнению, что оно глубоко изменило восприятие стратегии ядерного сдерживания в ФРГ и за ее пределами и способствовало делегитимизации идеи равновесия за счет взаимного запугивания. И последнее, но не менее важное: само существование западногерманского движения за мир и его харизма внесли решающий вклад в формирование движения за мир в ГДР, которое превратилось в одно из ядер нового оппозиционного движения против диктатуры СЕПГ.

Для германо-американских отношений и для роли ФРГ в западном альянсе решение о развертывании ракет означало улучшение. Это было крайне необходимо, поскольку при Шмидте и Картере отношения между двумя странами впали в явный кризис. Но разногласия не были устранены. Пронзительные антиамериканские тона в западногерманских дебатах о наращивании вооружений и призывы, в том числе и со стороны некоторых членов руководства СДПГ, выйти из НАТО и добиться «равноудаленности» от обеих великих держав обозначили одну сторону этих проблем; различия в экономических интересах, прежде всего, разрастающийся бюджетный дефицит США и критика американцами политики субсидирования европейцев, обозначили другую сторону. В этой ситуации решение бундестага о наращивании вооружений было понято в США как декларация принадлежности к Западу. Это давало западногерманской внешней политике (включая политику в отношении ГДР) определенную свободу действий, в которой она нуждалась в связи с обострением ситуации в мире.

Дело в том, что самым важным последствием решения по вопросу о наращивании ядерного арсенала стало явное ухудшение отношений между блоками, мировой политический ледниковый период, последствия которого были серьезными и которые в ноябре 1983 года нельзя было даже предвидеть. Особенно это касалось отношений между Советским Союзом и ФРГ. Решение о наращивании вооружений было истолковано в Москве как агрессивный акт Западной Германии по отношению к СССР, а позиция ФРГ была понята как часть политики наращивания вооружений и угроз, проводившейся администрацией Рейгана. Этому способствовало и разочарование Москвы в связи с крахом западногерманского мирного движения, которое она всеми силами поддерживала и на которое возлагала большие надежды. Издалека становится понятно, насколько велики были эти надежды, потому что к концу 1970‑х годов Советский Союз уже лишь с большим трудом мог соревноваться с США в гонке вооружений. Предотвращение наращивания вооружений с помощью западного движения за мир могло бы дать Советскому Союзу передышку и обеспечить некоторую свободу действий для принятия крайне необходимых мер по внутренней модернизации, а в сложившейся теперь ситуации московское правительство продолжало испытывать сильнейшее давление в гонке вооружений, которому оно мало что могло противопоставить[79].

О том, насколько плохими стали отношения между Москвой и Бонном, мир узнал год спустя, когда визит Хонеккера в Бонн, который планировался уже давно, пришлось отменить под давлением советского правительства. До того момента взаимоотношения двух германских государств развивались достаточно позитивно, несмотря на ледяную ситуацию в мировой политике. Правительство Коля – Геншера продолжило политику своего предшественника и стремилось придерживаться прагматичной политики сосуществования с учетом сложившихся обстоятельств, которые, очевидно, были неизменны в долгосрочной перспективе, с главной целью – помочь улучшить условия жизни населения ГДР. В то же время, однако, Коль сильнее, чем его два предшественника, подчеркивал политическую и нормативную дистанцию по отношению к ГДР. Боннское правительство выступило категорически против четырех требований, с которыми Хонеккер обратился к ФРГ в 1980 году – закрытие Бюро регистрации насильственных преступлений ГДР в Зальцгиттере, признание гражданства ГДР, преобразование постоянного представительства ФРГ в ГДР в обычное посольство и коррекция границы по Эльбе. По всем остальным вопросам Бонн был готов договариваться[80].

В связи с обострением экономических проблем ГДР с 1980 года в германо-германских отношениях сложилась основная схема, которая в дальнейшем реализовывалась во все новых и новых вариациях: федеральное правительство опасалось, что дальнейшее ухудшение экономической ситуации в ГДР может привести к развитию ситуации, подобной польской, и что