Она была из тех немногих женщин, что вызывали у меня в умеслово «хрупкая». Еще миниатюрнее меня, такая тоненькая на вид. Может быть,поэтому она всегда носила черное и кожаное – как госпожа в садомазо. Но этаодежда ей шла – облегающая, она придавала Менг Дье пугающий икошачье-грациозный вид, пугающий и одновременно сексуальный. Да, пугающая исексуальная – это точно описывало ее.

В черных сапогах на каблуках она подошла к Грэхемубеззвучной походкой. Клодия будто уже видела такое представление раньше, потомучто она сказала:

– Менг Дье, он на работе.

Менг Дье надула губки на точеном треугольном личике, хоть дораскосых глаз гримаса не дошла, и сменила направление, не бросив на Грэхемадаже разочарованного взгляда. И вот, вот почему Грэхем не был ей предан. Именноэтим она почти разбила сердце Клея. Сейчас она хотела Грэхема, но раз нельзя,то и не надо. Ни одному мужчине не нравится, если женщине явно все равно, он вее объятиях или другой. Ну, кстати, женщины тоже не любят, если мужчины к нимтак относятся. Вообще никому не нравится знать, что он полностью заменимый. Всемы хотим быть на особом положении.

Менг Дье двинулась той же походкой к Реквиему, он попятился.

– Ты его больше никогда не тронешь, Менг Дье, –сказал Жан-Клод.

– Никогда? – спросила она, поглядев на Жан-Клода.

– Только если он того пожелает.

Она обратила прекрасное лицо к Реквиему.

– Ты воистину желаешь никогда больше не касаться моеготела?

И она обвела выпуклости этого тела руками.

Некоторые из мужчин в коридоре проводили ее руки взглядом.Огги с его людьми проводили. Реквием – нет. И Жан-Клод нет. И никто излеопардов. А Джейсон – да. Очень был неплохой вид, если не знать, какой к немупридается ум в нагрузку.

Менг Дье прошла мимо меня, мимо леопардов, мимо львов, будтонас тут и не было. Она шла к Джейсону. Он на нее смотрел, и в списке запретныхне состоял.

Она оплела его руками, прильнула головой на плечо. Даже накаблуках она была ниже ростом.

– Пойдем поиграем, Джейсон.

Он засмеялся и покачал головой.

– Мне надо доложить.

О каком докладе он говорит – я понятия не имела.

– А потом? – спросила она.

Он улыбнулся, но ответил:

– Нет. Спасибо, но нет.

Она провела рукой по его джинсам спереди – явно несобиралась сегодня демонстрировать утонченность.

Он перехватил ее руку и повторил:

– Нет.

Она выдернула руку:

– А почему нет? Потому что здесь она?

Она ткнула пальцем в мою сторону.

Я и не знала, что у Джейсона с Менг Дье был секс. Наверное,это выразилось у меня на лице, потому что она спросила:

– Ты не знала?

Я покачала головой.

– Мы отлично веселились, пока ты его не трахнула. Ненапитала на нем ardeur.

Я встала, Мика и Натэниел со мной.

– Я не знала, что он твой бойфренд.

– У Менг Дье нет бойфрендов, – сказалДжейсон. – Есть мужики, которых она употребляет.

– И что тут плохого? – спросила она.

– Ничего плохого, просто не мое.

– А тебе нравилось, Джейсон, я знаю.

– Ты отлично трахаешься, – ответил он.

– И ты тоже, – сказала она и мурлыкнула. Непо-кошачьи, а низким, грудным голосом, как умеют некоторые женщины. У меняникогда не получалось.

Джейсон в ответ усмехнулся:

– Но иногда я предпочитаю не трахаться, а заниматьсялюбовью. Разницу я тебе объяснить не могу.

Она нахмурилась, соблазнительный вид несколько увял.

– Заниматься любовью – это просто приличные слова,означающие трахаться.

Я обернулась к Жан-Клоду:

– Ты не мог объяснить ей, в чем разница?

Он изящно пожал плечами.

– Для некоторых уроков бывает уже поздно. Ей слишкоммного пришлось испытать к тому времени, как я ее нашел.

– Нет! – заявила Менг Дье. – Моя история недля нее. Мне ничья жалость не нужна, а ее – в особенности.

Жан-Клод снова так же по-галльски пожал плечами, что моглоозначать да и нет, все и ничего.

– Как хочешь, – сказал он.

– И Аниту ты тоже просто трахал, – сказала она,вновь оборачиваясь к Джейсону.

Он улыбнулся, на этот раз добрее.

– С Анитой невозможно просто трахаться.

– А что это значит? – не поняла Менг Дье.

– Мы с ней были друзьями, добрыми друзьями еще до того,как у нас был секс. Человека, настолько для тебя важного, невозможно простотрахнуть. Потому что если ты все испортишь, потеряешь не только возможностьсекса, потеряешь друга. Ее дружба мне важнее секса, так что мы именнозанимались любовью, а не трахались.

– Не понимаю, – сказала Менг Дье.

Голос Реквиема:

– Потому что для Аниты почти никогда не бывает так,чтобы секс ничего не значил, и потому секс с Анитой не может ничего не значить.

Менг Дье покачала головой:

– Не понимаю.

– Знаю, что не понимаешь, – сказал он, – иименно этого мне жаль.

– Не смей меня жалеть! – выкрикнула она.

Я на ней оружия не видела, но в кожаной одежде могут таитьсясюрпризы. Тонкие сюрпризы, но клинки на удивление легко скрыть.

– Я хочу трахаться. Кто меня трахнет?

Ее слова упали в воздухе камнем – и умерли во внезапнойтяжелой тишине.

Она оглядела мужчин по очереди. Подошла к Дамиану, но онпопятился, качая головой.

– Отчего ты головой трясешь? Она тебе мастер, а нежена.

Дамиан действительно несколько смутился, когда сказал:

– Мы трахаемся, когда никого другого найти не можем.

Опять для меня новость.

– Значит, я для тебя – вариант потрахаться, когданикого больше не найдешь?

Мурлычущее контральто вдруг из сексуального стало зловещим.

– Ты меня достаточно отвергала, Менг Дье. Когда былипод рукой Грэхем, или Клей, или Реквием, ты на меня и смотреть не хотела. Бытьпоследним в списке – это перестает быть лестным.

Она посмотрела на Огги. Он сказал просто:

– Я тут по делу.

Она обернулась к Ноэлю, и он попятился, как от удара.