и буквально выполнит все требования. А если посмотреть на то, что они навязывают нам… Человек должен только плакать и молиться. Думать о последствиях своих действий нельзя. Что-то менять в себе нельзя, только Бог может в тебе что-то менять. Если хочешь принять решение, надо помолиться, чтобы Бог тебе решение послал. И что, вот ЭТО на месте бога ты бы стал брать себе в помощники? Стал бы доверять ему самостоятельное дело? Оно же каждую минуту будет к тебе за решением бегать! Ни опыта, ни умения самостоятельно мыслить. Это совсем другая религия, религия убийства в человеке разумного существа!

— И это ты меня называл крайним беспредельщиком? Ты на себя посмотри, тебя выпусти к обычным людям, ты религиозную войну организуешь! — засмеялся Серен.

— Ничего я не организую, даже если захочу. Всем параллельно. Никто не хочет слышать о том, что происходит с человеком после принятия правила правой и левой щеки. Все хотят жить животной жизнью и отделываться пожертвованиями денег на церковь. Даже ты.

— Ну, да. Страшно, — признался Серен.

На следующих занятиях профессор не пытался меня ни о чем спрашивать.

* * *

Как-то раз я сидел в общежитии на койке, привалясь к стенке, и пытался понять, о чём мне теперь помечтать. В последнее время это было моим единственным способом проведения времени, кроме учёбы. Серен чуть не плакал, глядя на меня. А мне не было скучно. Если сидеть и ни о чём не думать, то сами собой всплывали разные интересные мысли. А ещё очень интересно было наблюдать за собственным устройством, как оно работало и переваривало информацию.

Внезапно стена напротив раздалась, и из неё вывалилась Вамташпа. Это было так похоже на ощущения, которые меня посетили после решения жить беззлобно, что я даже успел испугаться.

— Не бойся. У нас есть к тебе просьба, во исполнение старого соглашения о том, что ты будешь помогать нам иногда.

Я начал одеваться, а между делом стал незаметно молиться. Чертовка почувствовала молитву:

— Ангелов можешь не звать, они в курсе. Кстати, поздравляю с качественным переходом но новую ступень развития.

Я удивился:

— Поздравляешь? Я думал, ваше дело состоит в том, чтобы предотвратить такое изменение любой ценой, что такие люди для вас враги!

— Смеёшься? Мы реально рады. В мире очень много скотов, которых даже совращать неинтересно, их можно только резать, когда надо. А вот людей, которые способны что-то понять и организовать, очень мало. А если удастся тебя совратить, ты станешь владыкой демонов. Как минимум сотником. Ух, тогда мы с тобой поразвлечёмся! А пока нас есть общий враг — хаос. Мы хоть и плохие, паразиты и развратники, но мы организованная материя. Мы удовольствия любим. Хотя бы в качестве издевательств над теми, кто может страдать. А хаос — это разрушение всего, в том числе жизней тех, кто может страдать. И никаких удовольствий. Кстати о хаосе. Бери свой меч, там у одного придурка злая магия из-под контроля вышла.

— А что я знаю о магии?

— Ничего тебе не надо знать. Мечом рубанёшь, и дело с концом.

— Деньги будут?

— Какие деньги? Ты идёшь спасать мир!

Я пристально посмотрел на чертовку. Я подсмотрел этот пристальный взгляд у одного сборщика недоимок в государстве кочевников.

— Ну ладно, скажу, где один маленький клад лежит.

— Идём.

Вамташпа протянула мне округлую деревяшку, я её коснулся и оказался в небольшой пещерке. Посреди помещения стояли Рум и владыка преисподней и чесали тыковки. Перед ними в столбе зелёного света кружилось нечто, превращающееся из потоков жёлтой жидкости в светящуюся змею с женским лицом, а затем обратно в разноцветные потоки.

— А может, магией сдвига атомов её долбануть? — сказал владыка преисподней.

— Нет, она может только сильнее стать, — засомневался Рум.

С моим появлением оба уставились на меня.

— Что это за форма? Гвардия первосвященника? — удивился Рум.

— Орден по борьбе с нечистью! Всем преисполниться светом святости и покаяться во грехах! — как можно более грозно зарычал я из-под шлема.

— А-а, малыш Полисаний прибыл, — удовлетворённо сказал начальник преисподней, — давай руби уже её.

— А меня внутрь не затянет? — засомневался я.

— Не должно бы. Скорее всего, нет, — неуверенно предположил бесяра, — Но даже если затянет, это будет лучше, чем если эта штука вырвется. Она может разложить на составляющие весь мир.

— И откуда она взялась?

— Как тебя ещё не выгнали из бурсы? Ты задаёшь слишком много вопросов, — зарычал демон и кивнул на Рума, — Вот, этот великий властитель хотел создать себе волшебного воина. Хорошо, что он знал, как меня позвать.

— Пожалуйста, руби скорее. Этот барьер держится на магии моей крови, а у меня крови не так уж и много, — попросил Рум.

Я размахнулся и рубанул по столбу света. Раздался беззвучный визг на уровне чувств, настолько сильный, что я осел на пол. Свет исчез. Рум тоже упал, демон исчез. Я осмотрел меч. Меч был слегка обожжён.

Появилась Вамташпа и протянула мне камень из мостовой. Коснувшись камня, я оказался в городке Лавры перед двухэтажным домиком. Очевидно, что первоначально домик был построен как роскошное жильё какого-то купца, но потом район стал промышленным, а домик превратился в кабак.

— За картиной над первым пролётом лестницы на второй этаж, за штукатуркой, резная деревянная шкатулка, в ней двадцать золотых. Картина изображает яблони в цвету. Зайди, посмотри, — сказала демонесса.

Я зашёл в кабак, прошёл к стойке. Посетителей почти не было. Обстановка была очень унылой, помещение явно давно не обновляли. Обещанная картина висела на месте. Я нагнулся к пожилому мужику за стойкой:

— Надо поговорить с владельцем здания. Это вы?

— Да, это мой дом, — грустно промямлил мужчина.

— У меня есть дар. Я могу видеть замурованные в стенах сокровища. У вас есть такое в здании. Предлагаю поделить сокровище. Мне семьдесят монет на сотню, вам тридцать.

— Мне шестьдесят, вам сорок, — моментально отреагировал кабачник.

— Пополам?

— Идёт!

— Где сокровище?

— За картиной с яблонями.

— Ты действительно можешь видеть сокровища. Проблема в том, что это я её туда замуровал на чёрный день.

Я попытался принять грозный вид:

— Так можно сказать про любое место. Что в тайнике и как выглядит?

— Деревянная шкатулка, резная, в ней двадцать монет.

Я сдался:

— Ты прав, браток. Снимаю все претензии. Перепрячь. Я больше не зайду в твой дом. Кстати, ты случаем не пытался обмануть одну рогатую чертовку на двадцать монет?

Я никогда не видел, чтобы человек так пугался. Дяденька реально посерел до полной потери цвета лица.

Я вышел из кабака и поискал глазами чертовку. Вамташпа