Стальной шар вновь стремительно свернул за угол. Телеэкраныи следящая электронная аппаратура остались позади. Впереди показалась вделаннаяв пол широкая полоса неизвестного синтетического материала. Она смолистопоблескивала меж двух узких полос хромированной стали, которые сходились в однуточку не у дальней стены помещения, но у его горизонта.

Шар нетерпеливо подпрыгнул над темной полосой, и вдруг лентатранспортера – ибо это была лента транспортера – беззвучно стронулась с места имедленно, тяжело, рывками поползла мимо стальных закраин. Шар кувыркался ввоздухе, веля живее забираться на нее.

Роланд быстрым шагом пошел вдоль движущейся полосы и, когданаконец их скорости приблизительно сравнялись, залез на полотно. Он поставилДжейка на черную поблескивающую поверхность, и всю троицу – стрелка, мальчика изолотоглазого косолапа – быстро понесло по сумрачной подземной равнине, гдепросыпались древние механизмы. Движущаяся дорожка принесла их в зонубесконечных и бесчисленных рядов загадочных шкафчиков, похожих на картотечные,темных – но не мертвых. Изнутри их шло тихое сонное гудение. Джейк заметиляркий желтый свет, пробивавшийся в тонюсенькие щелки между металлическимипанелями.

Он вдруг поймал себя на том, что думает о Тик-Таке.

"Под этим гнусным городом спрятано, может быть, стотысяч биполярных компьютеров, будь им пусто! Я хочу, чтобы они были мои!"

"Что ж, – подумал Джейк, – они просыпаются. Похоже, тыполучишь свое, Тикки… но сомневаюсь, что, будь ты здесь, ты бы по-прежнемуэтого хотел".

Потом он вспомнил прадеда Тик-Така, которому хватилосмелости забраться в самолет из другого мира и поднять его в небо. Джейкполагал, что Тик-Така, в чьих жилах бежала подобная кровь, нынешний поворотсобытий отнюдь не толкнул бы на самоубийство, а, напротив, привел бы в восторг…и чем больше обезумевших от ужаса людей убивало бы себя, тем больше была бы егорадость.

"Поздно, Тикки, – подумал мальчик. – Слава Богу".

Благоговейно понизив голос, Роланд с удивлением сказал:

– Сколько ящиков… видать, мы едем по рассудку того создания,что величает себя Блейном. Едем по его рассудку.

Джейк кивнул и вдруг вспомнил свое "Итоговоеэссе":

– Блейн-Мыслитель – сущий мучитель.

– Верно.

Джейк внимательно посмотрел на Роланда.

– Мы выйдем наружу там, где я думаю, да?

– Да, – подтвердил Роланд. – Коли мы не сбились с тропыЛуча, мы выйдем наружу в Колыбели.

Джейк кивнул.

– Роланд.

– Что?

– Спасибо, что пришел за мной.

Роланд кивнул и обнял Джейка за плечи.

Далеко впереди, оживая, грохотали огромные моторы.Мгновением позже послышался тяжкий скрежет, и на дорожку хлынуло резкое сияниеоранжевых натриевых ламп. Теперь Джейк увидел, где останавливалась движущаясялента. Чуть дальше начинался узкий крутой эскалатор; он вел наверх, в этоторанжевый свет.

Эдди с Сюзанной услышали, как почти прямо под нимизаработали тяжелые моторы. В следующий миг широкая полоса мраморного поламедленно поползла назад, открывая длинную освещенную прорезь. Пол по направлениюк ним исчезал. Вцепившись в ручки кресла Сюзанны, Эдди стал резво пятитьсявдоль стальной ограды, отделявшей перрон от остальной Колыбели. На путирастущего прямоугольника света было несколько колонн, и молодой человекприготовился к тому, что, когда пол под их основаниями исчезнет, они рухнут вотверстие. Но вопреки его ожиданиям колонны продолжали безмятежно стоять –казалось, они парят в пустоте.

– Я вижу эскалатор! – перекричала нескончаемую икоту сиреныСюзанна. Она подалась вперед, заглядывая в отверстие.

– Угу, – крикнул в ответ Эдди. – Тут у нас вокзал – значит,внизу должна продаваться разная галантерея, духи и дамское белье.

– ЧТО?!

– Ничего!!

– ЭДДИ! – пронзительно вскрикнула Сюзанна. На ее лице, какфейерверк Четвертого июля, вспыхнуло и расцвело восторженное удивление. Она ещесильнее подалась вперед, куда-то показывая, и Эдди пришлось схватить ее, чтобыне дать ей вывалиться из кресла. – ТАМ РОЛАНД! ОНИ ОБА ТАМ!

Колыбель содрогнулась от глухого удара: щель в полу достиглапредельной длины и перестала расти. Моторы, которые вели ее по скрытым рельсам,протяжно взвыли и заглохли. Эдди подбежал к краю провала и увидел наподнимающемся эскалаторе Роланда. Рядом со стрелком, привалившись к его плечу,стоял Джейк – белый как мел, в синяках, окровавленный, но самый настоящий живойДжейк. Ступенькой ниже, прямо позади них, глядя вверх блестящими глазами, сиделЧик.

– РОЛАНД! ДЖЕЙК! – завопил Эдди. Он подпрыгнул, размахиваяруками над головой, и затанцевал на самом краю щели. Будь он в шляпе, онподбросил бы ее в воздух.

Они подняли головы и замахали. Эдди увидел: Джейк улыбался,и даже у долговязого урода был такой вид, словно в очень скором времени он невыдержит и выдаст на-гора улыбку. Чудесам, подумал Эдди, нет конца. Емувнезапно показалось, что сердце не умещается в груди, и молодой человек,размахивая руками и гикая, заплясал еще быстрее – из опасения, что если хоть насекунду остановится, то самым натуральным образом лопнет от радости иоблегчения. До этой минуты он не сознавал, насколько твердо его сердцеуверилось в том, что им никогда уже не видать ни Джейка, ни Роланда.

– Эгей, братва! Пор-рядок в танковых частях! Полный,мать-перемать, порядочек! Валяйте сюда, жопы!

– Эдди, помоги!

Он обернулся. Сюзанна отчаянно пыталась выбраться из кресла,но складку ее самодельных кожаных брюк защемило в тормозном механизме. Молодаяженщина смеялась и плакала одновременно, темные глаза сияли счастьем. Эдди такрезко выхватил ее из кресла, что оно с лязгом повалилось на бок, и пустился впляс по кругу. Сюзанна одной рукой цеплялась за его шею и энергично махаладругой.

– Роланд! Джейк! Живей, ножками, ножками! Слышите?

Едва те очутились наверху, Эдди облапил Роланда, хлопая поспине. Сюзанна тем временем обцеловывала запрокинутое смеющееся лицо Джейка.Чик бегал вокруг тесными восьмерками, радостно тявкая.

– Родненький мой! – сказала Сюзанна. – Ты в порядке?

– Да, – успокоил ее Джейк. Он по-прежнему улыбался, но вглазах стояли слезы. – И рад, что наконец здесь. Вы себе не представляете, дочего же я рад!

– Догадываюсь, золотко. Насчет этогоможешь не сомневаться. –Она повернулась к Роланду. – Что с ним сделали? У него такое лицо, будто егоперепахал бульдозер.