Последний клиент рассказал о нас всему городу, и мыоказались в настоящей осаде. Один из посетителей привел с собой двухнегритянок. Вначале они вдвоем ласкали меня, и контраст белого и черногопроизвел на него потрясающее действие: он вскочил и принялся пороть негритянок,пока шоколадного цвета кожа не окрасилась кровью, а я в это время сосала его.Затем настала очередь негритянок: они обработали беднягу многохвостой плетью сжелезными наконечниками и бичом из воловьей кожи, приведя его в исступление; оновладел моим задом, одна негритянка вставила ему в потроха массивныйискусственный член, а вторая подставила ягодицы, которые он кусал в продолжениевсего акта. У этого субъекта я украла превосходный бриллиант, пока сосала емуорган, и еще получила тысячу цехинов за приятный вечер.

Был еще один необычный клиент. Он велел привязать себя краздвижной лесенке, какой пользуются художники, наши служанки вооружилисьрозгами и принялись избивать его самым немилосердным образом, а Дюран сосалаему член. Я, взобравшись на верхнюю ступеньку, испражнялась на его поднятоевверх лицо. Когда наконец его пенис также поднялся, мы поставили клиента наколени, разыграли роль безжалостных судей и приговорили его к жуткой казни,которую и совершили посредством картонных орудий — только хлыст, которым я егобила при этом, был настоящий; от моих ударов он испытал оргазм, дал нам пятьсотцехинов и быстро ретировался, от стыда не смея даже взглянуть на нас.

Наших новых служанок мы также выпустили на арену:девственность Розальбы продали не менее восемнадцати раз, за дефлорацию еезадней норки получили плату с тридцати клиентов; двадцать два раза было проданоправо пробить брешь во влагалище Лилы, а в ее заднем проходе — тридцать шестьраз. Словом, эти четыре виноградника принесли нам богатый урожай — шестьсоттысяч франков.

Однажды я получила письмо от французского посланника, онпросил меня явиться в его резиденцию вместе с девушкой — самой красивой, какуюя смогу найти. Я привела с собой шестнадцатилетнюю прелестницу, прекрасную, каквесенний день, которая была украдена из семьи и стоила мне целое состояние. Егопревосходительство раздел нас в маленькой комнате на самом верхнем этаже своегодома; в середине комнаты, в полу, была большая дыра, очень глубокая, похожая наколодец. Посланник заставил нас лечь на край и заглянуть в глубину, а самразглядывал наши зады, соблазнительно торчащие перед ним.

— А что, если я вас столкну туда? — спросилразвратный дипломат. — Как вы думаете, что случится?

— Ничего страшного, если там постелены мягкие матрацы.

— Ха! Ха! Там внизу ад, суки, а не матрацы; это вход вТартар. Сразу после этих слов снизу выплеснулись языки пламени, и мы отпрянулив сторону.

— Значит это наша могила, ваша светлость?

— Несомненно, ибо ваша участь написана на вашихзадницах. — И он начал жадно целовать и щипать их, в особенностиприглянулся ему зад моей юной спутницы, который он кусал и колол длинной иглой.Несмотря на это, он не обнаруживал никаких признаков эрекции, даже после того,как по его команде я стала изо всех сил дергать и массировать егофаллос. — Черт побери! — услышала я и увидела, как распутник обхватилдевочку за талию и приподнял ее. — Черт побери! Какое наслаждение —бросить эту тварь в огонь.

Угроза тут же была приведена в исполнение, и в этот самыймомент я почувствовала дрожь его члена.

— Ласкай! — заорал он. — Ласкай! Ласкай меня,подлая шлюха! — Он, как заведенный, выкрикивал эти слова, не спускаяобезумевших глаз с пламени, бушевавшего внизу.

Потом, почувствовав приближавшееся извержение, схватилкинжал и полез в яму прикончить жертву, чей истошный вопль скоро возвестил о еесмерти. Больше я посланника не видела; со мной расплатилась старая женщина,которая посоветовала мне держать язык за зубами, и на этом моя миссиязакончилась.

Как-то раз мы с Дюран выразили удивление по поводу того, чтосреди наших посетителей до сих пор нет женщин, и на следующий же день получилиприглашение синьоры Дзанетти, одной из самых богатых и развратных дам вВенеции. Эта величественная женщина тридцати пяти лет от роду являла собойсредоточие плоти, увековеченной римлянами в классических скульптурах. Это былаживая Венера, вобравшая в себя все прелести великой богини.

— Я видела вас в церкви Санта Мария деллаСалюте, — начала красавица, ласково глядя на меня. — Вы, конечно,зашли туда в поисках предметов вожделения, ибо умные люди ходят в такие местатолько с распутными намерениями. У нас таков обычай: церкви служат чем-то вродепубличных домов… А вы очень прелестны, мой ангел; скажите, вы любите женщин?

— Разве можно быть равнодушной к созданиям, подобнымвам?

— Ну, это говорит ваша французская галантность: задесять лет, прожитых в Париже, я достаточно изучила этот жаргон. А теперьответьте честно: любите вы женщин или нет и желаете ли побаловаться со мной?

— Как вы можете в этом сомневаться? — укоризненнозаметила я и, чтобы придать больше веса своим словам, обхватила за шею прекраснуювенецианку, проникла языком в ее свежий ротик и несколько минут щекотала его.

— Ах, мой ангел, вы просто прелесть, — проговорилаона, нежно поглаживая мне грудь, — я проведу восхитительные мгновения вваших объятиях,

Мы поужинали, и наше первое свидание увенчали самыесладострастные и самые пикантные утехи. Будучи невероятно распутной, Дзанеттиобладала особым даром доставлять удовольствие женщине: мало кто ласкал меня завсю мою жизнь с таким несравненным искусством и с таким результатом. Когда мыизверглись по пять или шесть раз, когда обменялись всевозможными ласками,которые имеются в арсенале изысканного сафизма, моя наперсница заявила, чтопришло время сношаться, и дернула за сонетку.

— Готовы ли наши мужчины? — спросила она вошедшуюкамеристку, очаровательное создание лет восемнадцати с блудливым взглядом.

— Да, госпожа; они уже начали думать, что непонадобятся синьоре нынче вечером, и очень огорчились, так как все находятся впрекрасном состоянии.

— А ты, случаем, не побаловалась с ними, распутница? —лукаво спросила венецианка.

— Да, госпожа, я поласкала двоих, но никаких оргазмовне было; синьора может проверить сама.

— Веди их сюда, негодница, я хочу предложить своейновой подруге роскошное угощение.

Розетта — так звали служанку — впустила десятерых юношей,лица и фигуры которых произвели на меня самое благоприятное впечатление.Субретка[121] и ее госпожа в мгновение ока обнажили их, и яоказалась в окружении десяти угрожающе торчащих копий, да таких внушительных,что вряд ли я смогла бы обхватить рукой самый тонкий из них.