— Да, я обратил внимание, хоть и слепой уже. Счастья вам и здоровых детей.

Они повернулись и, поддерживая друг друга, побрели к своему столу. Илюша перевёл Саньке слова старика.

— Сильно. Аж мурашки по коже, — произнёс он. — Я понимаю, если бы не холокост, вряд ли бы ООН проголосовал за Израиль. Потому и решили, что евреям суждено было пройти через этот ад. Спасибо Гарри Трумэну.

— А Сталину?

— Он поддержал, но им руководил иезуитский стратегический расчёт. Правда, он скоро понял, что ошибся. С тех пор Советский Союз только и делал, что гнобил Израиль.

Друзья с аппетитом поели и выпили кофе с пирожными. Домой ехали молча, всё ещё под впечатлением от случившегося в ресторане.

Зал, который выбрали Илюша с Яной, находился на границе между Тель-Авивом и Рамат-Ганом рядом с автомагистралью Аялон, пронзающей Гуш-Дан с юга на север. Зал сиял белизной и чистотой. В фойе, где играл саксофонист, со стены струился фонтан, и шум падающей воды умиротворял и вместе с множеством светильников создавал атмосферу праздника и торжества.

У входа гостей принимали родители молодожёнов. Приглашённые подходили к ним, поздравляли и заходили в фойе. В его дальнем конце находился буфет и столики, где можно было что-нибудь поесть и поговорить.

Вчера вечером Леонид Семёнович встретил в аэропорту Льва Самойловича и Веру, а утром из Германии прилетел Герберт Шлиман, бессменный и педантичный импресарио Илюши. Ждали молодожёнов.

Илюша с раввином Ицхаком Миллером, отцом, братом Виктором, Санькой и ортодоксом Шимоном, весёлым молодым человеком в чёрной кипе и чёрном костюме, сидели в комнате на втором этаже. Ицхака Илюше рекомендовал Витя. Он понимал, что для брата нужен русскоговорящий раввин, с которым легче наладить контакт в таком непростом деле. Это было важно и для Саньки, который, он надеялся, будет его свидетелем. Составление брачного контракта, «ктубы» — первый шаг брачной церемонии. Раввины заранее составили его на иврите, и теперь жениху требовалось лишь указать размер выплаты, которую он или его наследники обязуются передать супруге в случае развода или его смерти.

— Какую сумму ты готов заплатить? — спросил Миллер.

— Триста тысяч — это нормально?

— Это хорошие деньги, если учесть, что есть также часть выплаты, обусловленная размером приданого.

— Тогда так и запишем, — решил Илюша.

Раввин внёс сумму в контракт и посмотрел на Саньку.

— Александр, тебя Илья выбрал свидетелем. Согласно еврейскому закону, родственники свидетелями быть не могут. Поэтому я привёл ещё и Шимона. Требуются ведь двое. Объясню, под чем ты должен подписаться. Начинается «ктуба» с того, что два свидетеля заявляют: «Мы свидетельствуем, что жених Илияху, сын Леонида, сказал невесте Янине, дочери Григория: „Будь мне женой согласно закону Моисея и Израиля. С помощью Б-жьей, я буду работать, уважать тебя, кормить тебя, заботиться о тебе, одевать тебя — так, как обычно ведут себя мужья в народе Израиля, по-настоящему заботящиеся о своих жёнах. Я дам тебе сумму денег, равную трёмстам тысячам шекелей, и причитающуюся тебе, и я обязуюсь кормить тебя, одевать и обеспечивать тебе удовлетворение остальных нужд, равно как и супружескую близость в положенное время“. И согласилась Янина, дочь Григория, невеста, и стала его женой».

Санька, смотревший до этого на происходящее в комнате, как на забаву, услышав объяснение раввина, осознал серьёзность своего положения. Ему на самом-то деле нужно поставить свою подпись под важным юридическим документом. Он мгновенно оценил обстановку. Илюшу и Яну он знает с малолетства, знает, что они любят друг друга. Но Галаха требует от жениха брачный контракт под каким-то смешным названием «ктуба», защищающий права жены. Значит, он его подпишет. У него нет причины не подписать.

— К сожалению, я не знаю иврита. Где я должен расписаться?

— Вот здесь, Александр.

Санька поставил подпись и посмотрел на озабоченного друга.

— Спасибо. Теперь попрошу тебя, Шимон.

Тот улыбнулся и в мгновенье ока расписался.

— Прекрасно, мы закончили.

Они вышли из комнаты и спустились в зал, где уже ждали молодожёнов, столпившись возле хупы. Илюша нашёл Яну у входа рядом с её родителями.

— Ктуба готова. Пора идти в люди, — сказал он Яне. — Григорий Иосифович, Вы с папой вначале ведёте меня. Потом, через минуту, Вы, Софья Александровна, с мамой выводите Яну.

— Сынок, нас уже инструктировали, — произнёс Леонид Семёнович.

Послышался «Марш Мендельсона». Илюша в сопровождении отцов вошёл в зал и остановился возле хупы, где уже находился раввин. Появилась Яна, рядом с которой шли Елизавета Осиповна и Софья Александровна. Илюша встретил Яну, набросил на её лицо фату и они вместе ступили под балдахин. К ним присоединились родители. Раввин произнёс благословение над вином и они отпили из протянутого им бокала. Илюша надел Яне кольцо и сказал: «С этим кольцом ты посвящаешься мне согласно закону Моисея и Израиля». Яна надела кольцо Илюше и ответила: «Я принадлежу возлюбленному моему, и мой возлюбленный принадлежит мне».

Раввин Миллер произнёс семь благословений, и молодые выпили бокал красного вина. Пустой стакан обмотали белой тряпочкой и положили на пол перед Илюшей.

«Если забуду тебя, о Иерусалим, пусть забудет меня десница моя», — сказал он и ударил по свёртку ногой.

Стакан с хрустом раскололся. Гости закричали «мазаль тов» и потянулись под хупу поздравлять молодых. Герберт одетый в элегантный дорогой костюм терпеливо ждал в стороне. Илюша, увидев его, сделал знак рукой.

— Дорогой Илья. Кто-то из великих сказал: «Выбирая себе жену, ты выбираешь судьбу».

— Такая, Герберт, у меня судьба, — пошутил Илюша, обняв Яну за плечи.

— На самом-то деле она выбрала тебя. Я помню, как она в прошлом году нашла тебя. Я был невольным свидетелем вашей первой встречи. И подумал тогда: «Какая красивая женщина. Счастливчик этот парень. Может и мне поставить на него?»

Подошли Маша и Роберт, державший за руку Светлану, дочь Ромы. Обычно сдержанный и контролирующий свои эмоции, он сегодня был весел и остроумен, лицо его светилось блаженством.

— Тебе понравилось, Роберт? — спросила Яна.

— Меня всегда приглашают в Вестминстер на свадьбы особ королевской семьи. Там всё чопорно и официально. Но еврейская свадьба — это что-то особенное. Она полна глубокого философского смысла, радушия и сердечности. Велик ваш народ, создавший такую замечательную традицию. Особенно мне понравился, как ты разбивал каблуком стакан.

— Так делается, чтобы напомнить о дважды разрушенном храме.

— О, тут ещё такие пласты истории. Я в восторге.

— Спасибо, Роберт. Ты славный парень, — сказал Илюша. — Маша сделала прекрасный выбор.

— Я, между прочим, поймала букет, который бросила Яна, — улыбнулась Маша.

— Если верить нашему еврейскому богу, готовься к