Норт помнил, как устроил совсем маленькой Нейт экскурсию на корабль. Исида кивнула, чутко уловив его мысли:

— С тех самых пор, — подтвердила она.

— Давно ты читаешь мысли? — улыбнулся Норт.

— Ты знаешь, что я их не читаю, — снова тонкая улыбка скользнула по прекрасному лицу, — но я помню, кто заразил ее этой страстью…

— Прости, — Норт снова склонил голову и получил опахалом по макушке.

— Извинишься еще раз, и я огрею тебя чем-нибудь более тяжелым, — пообещала ему Исида.

Они вернулись к летнему домику и присели на топчан в тени деревьев. Норт налил холодной воды в высокие стаканы, Исида сделала пару глотков и поставила стакан на столик.

— Я знаю о ваших планах, — заговорила она. — Сэт не говорил мне, но я хорошо знаю вас обоих, — с этими словами она взяла руки сатторианца в свои изящные ладони и подняла на него свои невероятные обсидиановые глаза. — Прошу тебя об одном…

— Мы вернемся, — не дал ей закончить Норт, — с ним ничего не случится, — заверил он Исиду.

— Большего мне и не надо, — с облегчением вздохнула красавица. — Тебе досталось из-за нас, я прекрасно это знаю, — тихо сказала она, — из-за меня и Нейт.

— Я и без вас принес Джахи достаточно неприятностей, — заверил ее Норт, — вы здесь ни при чем. Мои люди украли у него вот такой земной изумруд, — сатторианец обозначил размер с куриное яйцо, — и он не смог его вернуть.

Исида улыбнулась, словно приняла эту полуправду.

— Расскажи мне о Нейт, — попросил ее Норт, — она счастлива?

— Счастлива так, как можно быть счастливым только в юности! Она влюблена и весь мир у ее ног…

— Но ты плачешь, — тихо сказал Норт, проводив взглядом крупную слезу, скользнувшую по ее щеке.

— Она не оставит детей… У Сэта не останется ничего от нас… — снова крупная слеза стекла по тонкому лицу.

— Не плачь, Исси, — назвал он ее детским именем, как звал ее Сэт, и она смущенно улыбнулась, смахивая слезы.

— Мы знаем, что слезы ничего не изменят, но почему-то плачем… — тихо сказала она.

— Наверное, так мы пытаемся примириться с тем, что происходит, — Норт гладил ее руки.

— Извини, что я так…

— Ничего, я понимаю, — любую другую — Дэйдре или Морриган, он бы уже обнял, но с Исидой что-то заставляло его держать дистанцию, это было еще одно ее необъяснимое свойство.

Эсстингианка моментально справилась с нахлынувшими эмоциями и раскрыла маленькое опахало.

— Все идет так, как должно, — сказала она, устремив взгляд в пространство. — В следующий раз с тебя рассказ про изумруд, — сказала она, улыбнувшись и посмотрев на него совершенно ясным и спокойным взглядом.

— Договорились, — улыбнулся Норт и провожал ее взглядом, пока она не скрылась за деревьями.

С Исидой было легко. Она умела слушать. Она, как и все эсстингианцы, не могла проникать в чужое сознание, но она великолепно читала по лицу и в свое время неплохо обучила этому умению сатторианца. Она внимательно слушала и не сводила с него глаз, считывая все эмоции Норта, что помогало ей в полной мере понять, что именно переживал он в тот или иной момент. Она замирала от ужаса или заливалась заразительным смехом, разделяя с ним то, через что ему пришлось пройти. Она была для него дорога так же, как Лиф, которая тоже выросла на его глазах и руках.

Иногда он забывался и откровенно любовался ею.

— Что? — смущенно замирала она.

— Ты прекрасна, — улыбался он.

— Да ну тебя! — восклицала Исида, и щеки ее розовели от его комплимента, звучавшего без малейшей нотки лести.

Он просто признавал этот факт и был горд. Горд за нее, за Сэта, за их дочь. Ощущение причастности к их совершенству грело его душу. Что-то хорошее он все же в своей жизни сделал…

— Для нас ты сделал всё, — Исида снова чутко считала его эмоции.

— Морриган бы убила за твой дар, — усмехнулся Норт.

— Она и без него хорошо справляется, судя по твоим рассказам, — улыбнулась эсстингианка, тщательно сберегая в памяти очередной короткий эпизод из пестрой на события жизни сатторианца.

— Когда придет пора, и мне надо будет перейти в задние комнаты, я напишу про тебя книгу, Норт Блэкмаунт, — сказала она как-то раз, все еще переживая очередной захватывающий рассказ.

— Ты не перейдешь в задние комнаты, — покачал головой Норт, — Сэт не позволит.

— Я его не спрошу, — тихо, но твердо сказала Исида. — Все должно идти своим чередом. Я перейду в задние комнаты, а он приведет в дом новую жену.

— Только не Сэт, — жестко отрезал Норт.

— Я не смогу… — ее губы дрогнули, — я… Я не справлюсь… Если… Если он не позволит мне, я не справлюсь… — Слезы хлынули из ее глаз.

— Исида… — выдохнул Норт и машинально протянул к ней руки.

Она безотчетно скользнула к нему так, словно он мог ее защитить от неизбежно приближающегося конца.

— Создатель… — беспомощно пробормотал он, осторожно гладя ее по голове, стараясь не зацепить украшения в ее волосах. — Милая… Прости меня, я не должен был… Прости, Исси, милая…

Она плакала так горько, что сердце его сжималось от ощущения полного бессилия.

— Милая, что я могу? Что мне сделать для тебя? — бормотал он.

Она качала головой, уткнувшись в него. Постепенно она успокоилась и вытерла припухшие, покрасневшие от слез глаза.

— Прости, — тихо сказала она, — я думала, что, когда придет время, я справлюсь, но с каждым днем все труднее… Теперь я понимаю маму и рада, что Нейт большую часть времени в разъездах и не видит меня такой… Прошу тебя, прости и не говори Сэту, — попросила она.

— Ни слова, — пообещал Норт, он перевел взгляд на свои руки с деформированными пальцами, и неожиданно сказал: — Когда-то я умел рисовать, если принесешь текст, я смогу сделать рисунки. Или хотя бы попробую, — добавил он.

Исида благодарно улыбнулась.

— Я приду завтра и составлю хронологию событий, — кивнула она, — а ты сделаешь рисунки к главным моментам.

Чувство надвигающейся катастрофы не исчезло, но его удалось притупить этой крошечной эмоцией. Маленькой радостью от предстоящего процесса.

— Буду ждать, — сказал ей Норт.

Она слабо улыбнулась на прощание и ушла, переводя дыхание и окончательно беря себя в руки.

Норт тяжело опустился на топчан и осушил стакан. Она выросла на его глазах, и ее жизнь уже шла к закату. Мороз пробежал по коже сатторианца. Пожалуй, он впервые так ярко осознал всю трагедию Эсстинга, где каждая семья проходила через подобное…

И неожиданно его озарило, а что переживает сейчас Сэт? Каково ему? Но он знал, что Сэт не проронит ни слова. Норт знал, что он был единственным, кто видел Исиду в минуты слабости. Для всех она оставалась неприступной красавицей, с непроницаемым лицом с легкой улыбкой в уголках губ.