— Не спеши принимать решение, осмотрись, подумай, — Сэт встал и перед уходом коснулся его плеча. — Все плохое уже позади, — тихо сказал он и ушел.

Норт растянулся на топчане, закинул руки за голову и стал смотреть на звезды. Его взгляд перебегал от одного созвездия к другому.

Неожиданно он ощутил мягкий толчок в сознание, словно щенок ткнулся лбом в ладони.

«Ты вовремя», — подумал Норт, позволив себе пойти на контакт, но не распахивая сознание.

Океан зашумел приливной волной.

Это не были оформленные мысли, звучащие в голове, как было при общении с Калипсо. Это было на уровне ощущений. Эмоций.

Возникло ощущение вопроса о том, что произошло.

Норт выдвинул вперед воспоминания последнего месяца-полутора, надежно убрав остальное за прочную стену из темного камня. Он чувствовал, как тщательно Океан все перебрал. Его действия вызывали мурашки и ощущение холода под кожей. Он выхватывал воспоминания сатторианца одно за другим, тщательно изучая одни и почти не фокусируясь на других. Досконально изученное событие словно выскальзывало из недр его сознания и снова возвращалось к Норту, тот аккуратно встраивал его на место, борясь с ощущением того, что в нем буквально роются. Норт неожиданно осознал, что его нового собеседника волнует не событийный ряд, а эмоции сатторианца и воспоминания, связанные с сильными эмоциональными переживаниями.

Когда Океан закончил, Норт снова почувствовал толчок и желание заглянуть еще дальше.

Сатторианец воспроизвел ощущение того, что он не помнит того, что с ним было последние месяцы.

Последовало ощущение: рассказать?

Норт на мгновение задумался и сформировал ответ: нет.

Возникло чувство непонимания.

Норт сформировал ответ: люди не хотят помнить все, что-то плохое лучше забыть, а что-то вообще не знать. Я не хочу знать, что было со мной, пока я был у Джахи.

Океан словно отхлынул, ослабив натиск, и через пару минут снова вернулся с ощущением того, что он осознал. И появилось ощущение желания поделиться хорошим.

Норт удивился, но ему стало интересно, что имеет в виду Океан.

В сознании возникла летняя комната в доме Сэта. Лунная ночь, опершись на великолепную балюстраду, стоит Тэя и смотрит на звезды. Легкий ночной ветер развевает ее невесомое одеяние… Она словно прекрасное видение. Неожиданно в его сознании звучит ее голос: «Норт»…

Сатторианец вздрогнул и открыл глаза. Океан отхлынул и, замерев, удивленно изучал его эмоции. Он считал, что видение порадует Норта, но оно вызвало в нем такие сложные чувства, что Океан бережно сохранил их все и отхлынул со своим трофеем, чтобы тщательно изучить что-то новое, ранее ему совершенно неведомое…

Норт остался один в растрепанных чувствах. Только он пришел к какому-то внутреннему шаткому, но равновесию. И тут такое… Он не думал о Тэе и даже не вспоминал. Сработал когда-то давно наложенный запрет. Он не помнил даже ни одного своего бредового видения о ней. Окончательно придя в себя, он вернулся к своему прежнему состоянию, когда он помнил все, кроме нее. Видение, воспроизведенное Океаном, было как удар под дых. Сердце бешено забилось, дыхание сбилось.

Немного оправившись, он осторожно вернул картинку и всмотрелся в нее. Она изменилась. Он с трудом узнавал в ней ту девочку, которая так внезапно ворвалась в его жизнь… Она повзрослела. От нее веяло силой и уверенностью в себе, но было и что-то еще, едва уловимое, что-то щемящее, что-то совершенно обезоруживающее… Он снова воспроизвел ее голос, как он звучал в видении, подаренном Океаном: «Норт»…

Сатторианец снова вздрогнул. Так она звучала в нем, пока была в тюрьме на Эсстинге, лишая сна и покоя. Так же она звучала и сейчас. Как зов, как признание того, что он ей нужен…

Неужели она его не забыла?! За все это время с того момента, как она ушла, от нее не было ни весточки. И вот такое странное послание и такой неожиданный посредник…

Настоящая буря бушевала в сознании Норта, Океан штормило так, словно он вторил его эмоциям.

Сатторианец смотрел на белые барашки высоких волн, пытаясь осознать то, что сейчас произошло. Почему он? Говорил ли Океан с Тэей? Почему решил показать ему это? Какой странный и неожиданный контакт…

Уснул он под утро. И даже не уснул, а провалился в забытье, без сновидений. Странное окончание тяжелого дня.

* * *

Решение пришло само.

На следующий день Норт пришел в старую кузню, что стояла недалеко от домика, и привел ее в порядок. Он развел огонь в горне, когда пришел Сэт.

— Давно здесь никого не было, — сказал он, оглядываясь вокруг, — значит, ты решил?

— На какое-то время да, — сатторианец разбирал инструменты.

— Твои формы там, в углу, я их оставил, — кивнул эсстингианец.

— Хорошо, — Норт примерил к руке молот.

— Когда люди узнают, от заказов отбоя не будет. Мастеров по стиксовской стали можно по пальцам пересчитать, — Сэт не сводил глаз с друга.

— У тебя есть стиксовская сталь? — спросил он, задумчиво раскладывая молотки-гладилки.

— Есть немного, — эсстингианец мягко улыбнулся.

— Немного? — сатторианец посмотрел на друга поверх топора, который держал в руках.

Улыбка скользнула по лицу эсстингианца.

— На какое-то время хватит, — сказал он, продолжая смотреть на сатторианца в ожидании ответа.

— Хорошо, можешь сказать, пусть идут, — решил Норт и стукнул молотом по наковальне, проверяя на прочность деревянную рукоять.

Он знал, что Сэт шепнет пару слов одному и другому, и уже к вечеру у него будет столько заказов, что ему вздохнуть будет некогда. И это хорошо. Это то, что сейчас нужно. Работа была привычной, но тяжелой, такая не оставляет ни сил, ни времени для мыслей. А стиксовская сталь требует максимальной концентрации. Свои ножи он сделал своими руками на этой самой наковальне.

Уника, старший брат Сэта, когда-то начинал в этой кузне и был хоть и не самым терпеливым, но самым требовательным учителем. Металл не терпит ошибок, говорил он. А стиксовская сталь забирает всего тебя — все внимание, все мысли, все силы. Она живая, и подчиняется больше воле, нежели молотку. Но если ты сможешь подчинить ее себе, она станет податливой, как юная красавица в руках умелого любовника. У эсстингианца были очень образные сравнения.

Норт улыбнулся, вспоминая его наставления. Ему было о чем подумать, пока он ковал свои ножи. Наверное, поэтому он не дал Тэе слишком вглядываться в них. Кто знает, что она смогла бы там увидеть. Норт, будучи тогда учеником Уники, страшно тосковал по Джае и все мысли его были о ней…

Сатторианец провел рукой по лицу, прогоняя воспоминания и непрошеные мысли.

— Дым над кузней — добрый знак, — Амон поклонился, приложив руку к груди.