– Разве не ясно? В нашем распоряжении эленийский замок.Может, он и не так хорош, как тот, который мог бы построить Бевьер, но всеравно это самое крепкое строение во всем Материоне. У нас есть три дня до того,как улицы заполнятся вооруженными бездельниками. Нам просто не остается другоговыбора. Нам придется укрыться за этими стенами и выдерживать осаду, пока атаныне наведут порядок в городе. А я ненавижу осады!

– Уверен, сэр Улаф, что до этого дело не дойдет, –возразил Оскайн. – Едва только я услышал об открытиях мастера Кааладора, япослал гонца к Норкану. В двадцати лигах от города дожидаются сигнала десятьтысяч атанов. В назначенный день заговорщики не выйдут на улицы до темноты, а ямогу наводнить улицы семифутовыми атанами до полудня того же дня. Мятежпотерпит поражение, даже не успев начаться.

– А мы потеряем возможность выловить всехмятежников? – отозвался Улаф. – С военной точки зрения это никуда негодится, ваше превосходительство. У нас есть укрепленный замок. Бевьер сможетзащищать его по меньшей мере два года.

– Пять, – поправил Бевьер. – В замке естьколодец, а это добавляет еще три года.

– Тем лучше, – сказал Улаф. – Итак, мытрудимся над укреплениями – очень тихо и большей частью по ночам. Мы запасаемсябочонками со смолой и гарным маслом. Бевьер строит осадные машины. Затем, передсамым заходом солнца, мы вводим в замок все правительство и атанский гарнизон.Толпа ворвется в императорскую резиденцию и будет долго рыскать по залам всехэтих великолепных дворцов, не встречая ни малейшего сопротивления – покуда ненаткнется на нас. Они пойдут штурмовать стены и будут при этом уверены в своихсилах, потому что до сих пор никто не пытался с ними сражаться. Они никак небудут ожидать, что на них просыплется град булыжников или прольется кипящаясмола. Прибавим к этому, что их арбалеты не сработают, потому что Халэд уже двеночи подряд возится с их спусковыми крючками на известном вам даконскомскладе, – и перед нами большая группа людей, столкнувшихся с серьезнойпроблемой. Они будут метаться под нашими стенами в страхе и смятении, и тогда,примерно около полуночи, атаны войдут в город, появятся в императорскойрезиденции и вгонят мятежников в землю по самую макушку.

– Так! – с восторгом воскликнул Энгесса.

– Это же великолепный план, сэр Улаф, – сказалСарабиан рослому талесийцу. – Почему ты им недоволен?

– Потому что я терпеть не могу осады, ваше величество.

– Улаф, – вмешался Тиниен, слегка поморщившись отболи в задетом плече, – не кажется ли тебе, что давно пора покончить сэтой позой? Ты никогда не отстаешь от всех нас с предложением укрепиться идержать осаду, едва того потребует ситуация.

– Талесийцы должны ненавидеть осады, Тиниен. Этосоставная часть нашего национального характера. Мы обязаны быть порывистыми,нетерпеливыми и склонными скорее к грубой силе, чем к хорошо рассчитаннойстойкости.

– Сэр Улаф, – проговорил Бевьер с легкойулыбкой, – отец короля Воргуна выдержал осаду в Хейде, которая длиласьсемнадцать лет. И вышел он оттуда безо всяких признаков усталости.

– Это так, Бевьер, но он не получил никакогоудовольствия. Об этом я и толкую.

– Мне кажется, друзья мои, что мы упускаем однузамечательную возможность, – заметил Кринг. – Мятежникисобираются ворваться в императорскую резиденцию, верно?

– Да, – кивнул Тиниен, – если мы верноразгадали их намерения.

– Некоторые из них несомненно одержимы политическимистрастями – но не думаю, что таких много. Большинство их куда большезаинтересовано в том, чтобы всласть пограбить во дворцах.

Лицо Сарабиана побелело.

– Смерть и преисподняя! – выругался он. – Обэтом я даже не подумал!

– Не тревожься, друг император, – сказал емудоми. – Ведет ли мятежников политическая страсть или жажда наживы, но всеони окажутся в резиденции. Внешние стены резиденции вполне высокие, а воротавесьма крепкие. Почему бы нам не впустить бунтовщиков – но позаботиться о том,чтобы они не смогли выйти? Я могу спрятать у ворот своих людей. Когда толпаворвется в резиденцию, мы запрем ворота снаружи. Таким образом мятежникиблагополучно дождутся прибытия атанов. Добыча заманит их внутрь, ворота недадут выбраться наружу. Грабить, само собой, они будут долго и много, но чтопроку в грабеже, если не можешь удрать с добычей? Так мы переловим их всех, ине придется потом по одному извлекать их из кроличьих норок.

– А знаешь, Кринг, ведь это вполне можетполучиться! – восхищенно проговорил Келтэн.

– Я и не ожидала от него меньшего, – сказалаМиртаи. – Он замечательный воин – и мой нареченный.

Кринг просиял.

– Один последний штрих, – сказал Стрейджен. –Я полагаю, все мы сгораем от любопытства по кое-каким поводам, и у нас имеетсясписок людей, которые могли бы ответить на самые насущные наши вопросы. В боюслучается всякое, и порой ценных людей нечаянно убивают. Думаю, в Материоненайдутся люди, которых следовало бы укрыть в безопасности еще до началасражения.

– Хорошая идея, милорд Стрейджен, – согласилсяСарабиан. – Утром назначенного дня я вышлю несколько отрядов полиции, дабыприбрать к рукам тех, кого бы мы хотели получить живыми.

– Э-э… пожалуй, это не самый лучший способ, вашевеличество. Почему бы нам не поручить эту заботу Кааладору? Когда полицейскиеарестовывают кого-то, они слишком бросаются в глаза – мундиры, кандалы,маршировка и все такое прочее. Профессиональные убийцы куда более неприметны.Да и надевать на человека кандалы, когда берешь его под арест, вовсе необязательно. Острие кинжала, незаметно приставленное к его боку, действует, какя обнаружил, так же хорошо.

Сарабиан хитро глянул на него.

– Полагаю, ты исходишь из личного опыта? –задумчиво протянул он.

– Убийство – тоже преступление, ваше величество, –пояснил Стрейджен, – а я как главарь преступников должен обладатьнекоторым опытом во всех разновидностях преступлений. Профессиональная честь,знаете ли.

– Спархок, это совершенно точно был Скарпа, –заверил Кааладор рослого пандионца. – Мы полагались не только на рисунокТелэна. Одна местная шлюха родом из Арджуны, и в прошлом ей доводилось иметь сним дело. Она без колебаний опознала его.

Они стояли на вершине замковой стены, где можно былопоговорить, не опасаясь соглядатаев.