окружали карательные отряды, расстреливая мужчин, сжигая хлеба, оставляя в селах изнасилованных женщин да голодных детей.

Партизаны, загнанные в подземелье, третью неделю продолжали выдерживать непрерывную осаду и не знали, что творится наверху. Каждый час лишений и ожиданий казался им днем, а день — целым годом…

Бойцы, припадая ухом к земле, слушали затаив дыхание, и иногда им чудился отдаленный орудийный гул. Но это были обманчивые звуки — это гудело в ушах.

В жаркое утро начала июня к позициям белых у каменоломен подкатил длинный черный автомобиль. Часовые указали шоферу, где находится штаб отряда, и автомобиль, оставив облако дыма, рванулся к белой парусиновой палатке на кургане. Из машины вылезли генерал Губатов, его адъютант и два сухопарых английских офицера в белоснежной морской форме. Навстречу Губатову из палатки вылетел высокий тонконогий офицер в коричневом френче и широких раздувающихся галифе. Он браво откозырял генералу и, вытаращив от усердия глаза, доложил, с упоением отчеканивая слова:

— Ваше превосходительство, на вверенном мне участке все спокойно. Через час восемью заложенными внутрь галерей бурками будет произведен взрыв. По предположениям специалистов, он должен уничтожить много бандитов.

— С богом! — сказал Губатов и, сняв фуражку с красным околышем, наклонил блестящую от пота лысину и перекрестился.

Адъютант последовал его примеру, а англичане отняли руки от козырьков.

Губатов сообщил им на плохом английском языке, что взрывы начнутся через час. Англичане согласились ждать.

Губатов указал на вершину кургана.

— Пожалуйста… Вид отличный, — сказал он и пошел впереди, немного тяжело ставя негнущиеся ноги в начищенных сапогах.

Вся группа поднялась на курган.

Англичане, бросая отрывистые замечания, рассматривали в бинокли далеко тянувшиеся склоны и обрывы каменоломен, залитые солнечным сиянием. Черные дыры заходов глядели таинственно.

— Сами посудите, господа, — говорил генерал, — эту природную крепость никаким оружием не взять. Взрывы и то не производят большого эффекта. Мы израсходовали почти весь запас динамита и не добились результатов. Сейчас, изредка производя взрывы галерей, мы в основном поставили ставку на измор голодом, но и это недействительно. Нужны более срочные и радикальные действия.

— Разве голод и жажда их не берут? Они имеют провиант? — спросил один из англичан, отрываясь от бинокля.

— Да нет… — в раздумье, пожимая плечами, ответил Губатов. — Нам точно известно, что никакого запаса провианта и воды они не имеют. Признаться… теряемся в догадках: что за люди? Не камень же они едят! — Генерал вздохнул.

У англичан были скучающие лица. Казалось, они слушали генерала краем уха. Губатов заметил это, и одутловатые щеки его покрылись краской. Он продолжал с натянутой улыбкой:

— Видите ли, господа, для того, чтобы окончательно уничтожить бандитов блокадой, понадобится много времени. Опыт говорит, как они выносливы. Понадобятся большие воинские части для долгой и упорной осады. Между тем в связи с нашими победами на фронте, когда враг бежит, скорейшая ликвидация каменоломен — наша главная задача, и каждый штык, каждая сабля должны быть там, на фронте, добивать врага… Мы должны скорее беспощадной метлой очистить поля великой России от красной чумы. Слава богу, святое оружие нашей Добровольческой армии непобедимо.

Англичане переглянулись.

Генерал откашлялся и продолжал:

— Что касается бандитизма в тылу, вот здесь, — он указал пальцем на каменоломни, — то ваше предложение, как членов комиссии союзников, залить подземные галереи водой, с моей точки зрения, безусловно разумно, и только она, водичка, быстро прикончит бандитов… Утопить, как мышей! — И генерал решительно ударил ребром руки по ладони. Да, именно: утопить, как мышей!

Проект затопления каменоломен принадлежал действительно англичанам и заключался в следующем: предполагалось проложить с моря трубопроводы и действием сильных насосов с кораблей загнать воду в заходы. Этот проект был отвергнут рядом специалистов, которые утверждали, что, во-первых, для наполнения водой пространства почти в двенадцать квадратных километров потребуются миллионы галлонов воды, нагнетание которой займет много времени, и, во-вторых, мягкий известняк, так называемый керченский камень-ракушечник, поглощает воду, как губка, и насытить ею скалы этой породы невозможно.

Второе предложение поступило от белогвардейского инженера: отравить каменоломни углекислым газом. Для этого необходимо было влить в заходы серную или соляную кислоту, которая при соединении с известняком образует углекислый газ. Это предложение заинтересовало англичан, и они внесли собственное дополнение: задуть пропеллерами аэропланов образовавшийся в заходах газ на самую глубину подземелий. По этому поводу и приехали сюда два английских офицера.

Небрежно слушая генерала, они продолжали осматривать в бинокли местность. Вид разрушенной деревни вызвал у них замечания лишь о том, какие попадания, английских или французских миноносцев, нанесли решительный ущерб. Спустившись с холма, они вытащили из сумок кодаки и сфотографировали глубокие воронки от взрывов. Одна воронка, похожая на заброшенный пустой бассейн, привлекла особенное внимание англичан. Губатов сказал:

— Вот силища какая! Полюбуйтесь, господа. Здесь было заложено пять бочонков динамита… Как рвануло, а!.. По предположениям, этот взрыв накрыл обвалом водохранилище бандитов.

Генерал рассмеялся, показав англичанам свои длинные желтые зубы.

По всей лощине, между холмами каменоломен, рассыпались белые. Они оцепляли согнанных мирных жителей. Всюду подвозили камень, замешивали цемент, били кирками, рыли лопатами. Офицеры суетились вокруг. Под угрозой штыков жители окрестных деревень должны были замуровывать заживо своих отцов, сыновей и братьев.

Англичане с вершины кургана с высокомерным равнодушием осматривали все вокруг. Внезапно запел рожок. Наверху обрыва показалась толпа солдат, которая, как по команде, рассыпалась во все стороны. Маленькие фигурки скатывались вниз и отбегали дальше по зеленым склонам…

К генералу подбежал молодой офицер и, запыхавшись, сообщил, что сейчас начнется взрыв.

— Здесь будет небезопасно, ваше превосходительство, — сказал офицер.

Губатов с адъютантом и английскими офицерами спустились к машине и, отъехав к Царскому кургану, по ступенькам взобрались наверх, чтобы оттуда полюбоваться зрелищем взрыва.

5

Партизаны, прислушиваясь, установили, что бурки для взрывов уже белыми заложены, потому что больше не доносилось глухих ударов кирок. Люди с мучительным томлением ожидали адского грохота и обвалов.

Колдоба приказал партизанам не держаться группами, а врассыпную залечь вдоль стен. Партизаны прижимались к камню, словно хотели слиться с ним, отыскивая малейшие углубления, плотно заполняя их своими телами.

Ковров велел Шумному предупредить жителей, находящихся в тупике, что ожидаются взрывы, но предупредить осторожно.

Шумный с факелом прибежал в тупик. Он увидел, что здесь уже сами догадались об угрожающей опасности. В тупике было тревожно. Охваченные страхом, женщины хватали своих детей, не зная, куда укрыть их. Заворачивали в лохмотья, привязывали к себе, ложились вдоль стен, укрывая малюток своими телами. Слова прощанья с детьми, с мужьями, братьями, сестрами, поцелуи, рыдания наполняли туннель.

Шумным при виде людей, жавшихся к сырым стенам, овладел ужас. Он еще не