Индра, лежащий на руках отца, вдруг снова пошевелился.

– Алиса… – тихо простонал он. – Али-ссса…

– Что это с ним? – испугался толстяк. – Кого он зовет?

– Не знаю. Бредит, наверное, – пожал плечами Гаруда, уже собираясь взлететь, чтобы добраться до комнаты сына по воздуху, а не через скопление дворцовых лестниц. – Поторопись! Лечение не терпит отлагательств, и так две недели потеряли.

**

Илона не успела даже открыть рот и заорать, как кикимора прижалась к ее ноге и схватилась за коленку. Перед глазами все завертелось и поплыло зеленовато-коричневыми сполохами.

Вывалились они через минуту на очередной лесной поляне, поросшей клевером. Впереди прямо по курсу из земли торчала скала высотой в три этажа. Судя по всему, недавно произошел оползень, который засыпал часть поляны мелкими и крупными булыжниками.

Марыся тоненько застонала и осела в траву. Из носа у нее хлынула зеленая кровь.

– Не могу, – прошептала она. – Сил уже нет. Я даже на три километра тебя от этой твари не увела! По запаху нагонит минут через десять!

– Маренька, маленькая моя, – сердце Илоны дрогнуло от жалости. – Ты сама уйти сможешь?

– Я тебя не брошу! – вскинулась мокруха, утирая нос.

– И не надо. Беги к ребятам, у них оружие. К тому же, Кира двигается быстрее человека. Мы далеко от них?

– Не очень, – прислушавшись, ответила кикимора. – Мы даже ближе к бункеру, чем они.

– Беги к ним, зови на помощь. Иначе пропадем обе зазря.

Марыся, шмыгнув носом, растворилась в ельнике. И Илона почувствовала, как враз наваливается отчаяние, как деревенеют от усталости мышцы, как дрожат руки. Она одна, из средств защиты только камни вокруг. Надежды на то, что неведомая сила снова ей поможет, никакой.

Женщина мысленно приказала себе не ныть и, кряхтя, попробовала забраться на скалу. Может, на высоте ищейке будет сложнее до нее добраться? Но ничего не вышло, уставшее тело словно налилось свинцом и не слушалось. Она только исцарапала себе ладони в кровь.

«Вот они, булки и шоколадки твои, – с ненавистью подумала она, чихая от поднявшейся пыли. – Ими, отложившимися в жир на животе и бедрах, тварь и закусит с радостью».

Илона вжалась в скалу, которая нависла над головой, как балкон в южном курортном городе, цветочков только не хватало. Подняла булыжник подлиннее и поострее, сжала в кулаке. Второй рукой она дотронулась до расселины за спиной. Холодный камень успокаивал нервы. Если валькирия не успеет – что ж, придется принять бой и постараться хотя бы ранить мерзкого ящера, прежде, чем он сожрет ее.

Именно тогда она снова почувствовала в теле гул, как перед землетрясением. Кровь прилила к вискам и зашумела в ушах. Стало жарко.

«Неужели все-таки инсульт? – испуганно охнула Илона перед тем, как провалиться во тьму. – Предупреждала же Нелли Михайловна, что надо себя поберечь и не переживать ни о чем…»

А дальше вспышка яркого света резанула по глазам. Сотни тысяч каменных осколков впились в тело, она закричала от боли и не услышала себя. Перед глазами замелькали картинки.

Вот странный зверь выходит из воды на сушу, осторожно переступая чешуйчатыми лапками. Вот человекоподобные существа в шкурах загоняют мохнатого мамонта, потрясая копьями. Вот разъяренный раненый мамонт становится на дыбы, втаптывая охотников в грязь.

Обнаженный мужчина в самом расцвете сил и здоровья готовится метнуть диск. Бородач с белоснежном длинном одеянии что-то усердно записывает пером на зеленоватом листе бумаги. Молодая женщина в коротеньком хитоне, увешанная цветочными ожерельями, танцует на мраморных ступенях у высокой колонны. Рыжеволосый воин с яркими зелеными глазами, парящий в небе на темных крыльях, смотрит на нее с высоты и улыбается.

Корабль, переплывший бурю, исчезает в смертельном водовороте. Пушки, грохочут с берегов, ядра, падающие в море и отравляющие воду, делают ее непригодной для жизни. Выстрел – падает на землю олениха, ее детеныши бестолково мечутся вокруг умирающей матери. Выстрел – смуглый охотник срезает бивень у убитого слона и уходит, даже не оглянувшись на брошенную тушу. Выстрел – и взмывает в воздух, а затем опрокидывается в снег рыжая лиса, разбрызгивая по белому полотну алые капли крови. Илона чувствует их боль и кричит, кричит страшно, надрывно, тянет руки вперед, желая остановить эту чудовищную вакханалию, но не может.

Львица, обглодавшая у охотничьей тропы пойманную косулю, несет ее остатки детенышам в пещеру. Лебедь выгоняет из места гнездования семью уток. Пчелы, разъяренно жужжа, кусают медведя, посмевшего залезть в их улей. Тысячи поденок роятся в воздухе, исполняя брачный танец. Волчица, худая и длинноногая, игриво кусает крупного самца за шею.

Круг жизни. Все исходит из земли и уходит в землю, питая собой других. И так было всегда, пока не появились люди с их изобретениями, убивающие планету. Взамен та наслала на них катаклизмы и эпидемии. Но как только люди начали приниматься за ум, и Земля задышала чуть спокойнее, явились другие. Те, что сильнее и опаснее человека. Они заливали ядами воду и почву, которая не могла сопротивляться столь сокрушительному воздействию, и давала урожай по несколько раз в год, но он был отравленным, и нес живым существам слабость и безволие. Народилось и выросло новое поколение зверей и птиц, которое практически не давало потомства. Многие виды животных оказались на грани вымирания.

Умирали и люди. Илона видела тела, что сжигали у широкой реки в краю, где круглый год стояла жара. Они гибли сотнями тысяч от инфекций и паразитов. Видела постаревших от тяжелой работы женщин с обветрившимися руками, собирающих скудный урожай винограда и плачущих – этого не хватит даже на несколько бочек вина, значит, их семьи в этом году ничего не заработают, придется голодать. Видела приюты для душевнобольных: страшные обшарпанные комнаты с железными кроватями, на которых лежали худые, как щепки, мужчины и женщины. Над ними, бьющимися в припадках, вместо лечения на разных языках читали «Главную книгу» храмовые жрецы. Везде одна и та же сцена, просто разные декорации. Видела детей с рахитными животами, с церебральным параличом, с пятнистой от перенесенной оспы кожей. Некоторых из них матери кормили только фруктами – в надежде, что чистое питание исцеляет. И плакали, и молились, желая отдать свои силы в обмен на здоровье ребенка, и ненавидели себя за плохую карму, из-за которой якобы и случилась эта беда.

А затем пространство сжалось в зелено-голубой шар, неподвижно висящий в черной пустоте. Великий с совершенным лицом ангела, в белых одеждах и с длинными волосами, с улыбкой сдавил его ладонями, и шарик начал высыхать и сплющиваться. И Илона ощутила гнев, который полыхнул по телу факелом, выжигая усталость, боль и оцепенение.

– Не трогай, сволочь, – прохрипела она севшим голосом. – Убери свои грабли от моей планеты.

Сияющее великолепное существо увидело ее и ощерилось тысячей острых, как бритва, зубов, лицо вытянулось в чешуйчатую рептильную морду. Раззявив пасть, тварь прыгнула.