своими прямыми обязанностями и не ломают вас, не вбивают в вас подчинения. Это не облегчает нам службу, скорее добавляет работы. Впрочем, я что-то заболталась, генерал, прощу прощения.

Оттон восседал на своём пышном кресле из очень дорого красно-коричневого дерева, украшенного золотом. Выглядел при этом аристократ почему-то утомлённым, словно не спал несколько суток. Левая его рука покоилась под щекой, а взгляд изумрудно-зеленых глаз пытливо изучал худую фигуру Руксуса. В кресле по другую сторону восседал незнакомый юноше покрытый жуткими шрамами мужчина, в алом одеянии церковника.

– Всё нормально, комиссар, можете не извиняться. Я во многом согласен с вами. Непокорность этого мелкого мутанта была мною замечена ещё в первую нашу встречу. Я ведь верно говорю?

По бокам от генерала стояли два высших офицера в армии, его главных помощников: майор Мириам Илитора и полковник Раммонд Акетон. Оба выглядели достаточно смущенными, словно находились не в своей тарелке, – особенно майор.

Руксус бесстрашно поднял глаза на генерала, их непреклонные взгляды встретились. Они вновь многое поняли друг о друге, однако на этот раз Оттон отчего-то громко, почти демонстративно усмехнулся:

– Это нелепо, однако несмотря на всю мою неприязнь ко всему вашему мутантскому роду, ты мне начинаешь нравиться, парень. Не будь ты грязным колдуном, я бы со всей уверенностью мог бы сказать, что у тебя взгляд настоящего бойца. Такого солдата, что борется до последнего вздоха, пока его сердце ещё способно качать кровь по телу. Но всё же ты псайкер, парень, и это просто факт, как бы нам с тобой, возможно, не хотелось обратного. Ты опасное оружие в руках Империума и моих собственных, раз я твой непосредственный командир. А как известно, всё, что несет в себе опасность, требует особенного внимания и контроля.

– К чему вы клоните? – голос Руксуса не дрогнул. Вся его высокая, худощавая фигура излучала непреклонность и бесстрашие. Даже Райну, человека, прошедшего десятки битв и видевшего миллионы самых разных смертей, впечатлило то, как держится этот юный мутант перед тем, кто находился несоизмеримо выше его.

– Нам придётся ещё больше ограничить твою, так сказать, свободу, – незамедлительно отозвался Оттон. – Прямо сейчас бортовые техножрецы по моему приказу работают над особым ошейником, который стараются одеть на всех опасных колдунов. Теперь ты будешь носить такой же.

Руксус и бровью не повёл.

– Я так подозреваю, он призван отнюдь не увеличивать мои силы.

– Тебе хватает духу шутить? – вновь усмехнулся Оттон. Происходящее его действительно забавляло, хоть настрой юного псайкера и внушал ему всё больше опасений. – Впрочем, не важно. Всё верно. Во-первых, он будет постоянно показывать нам твоё местоположение. Во-вторых, в него встроено специальное взрывное устройство на случай, если мы хотя бы на секунду посчитаем твою лояльность Империуму сомнительной.

– Значит, моя голова просто лопнет, если вам что-то не понравится? – Руксус почти смеялся. В конце концов, его жизнь всего лишь клетка, а смерть – это освобождение, но эти ничтожные людишки…Чувствовать их подсознательный страх, такой липкий и жгучий, что они даже безуспешно пытаются скрыть его – это многого стоит!

– Это необходимая мера, псайкер, – вставил слово Раммонд. – Ты слишком опасен.

– Не поймите меня неправильно, но разве это не нелепо? Вы ведь знали о моей силе. Почему не нацепили на меня это чудо-устройство изначально?

– Письменная характеристика Астра Телепатика это одно, а реальный бой – совсем другое, – продолжал держать ответ полковник. – Командование сначала решило испытать тебя, посмотреть, каков ты в деле. Уничтожение целого морканавта одним лишь усилием воли дело серьёзное, и это видела вся армия. После подобного с тебя нельзя спускать глаз.

– Я ещё в первом бою мог обрушить свою силу туда, куда бы вам совершенно не хотелось, – с вызовом, победно усмехаясь, заявил Руксус. – Так что это всё равно глупо. Впрочем, уже не важно. Цепляйте свой ошейник. Это мало что изменит.

Майор и полковник дёрнулись, словно от удара тока. Да что несет этот юный псайкер, почти мальчишка?! Рука Райны будто сама хотела взять болт-пистолет, однако комиссар ждала реакции генерала. Оттон сидел с одновременно уставшим, ликующим и настороженным видом. Церковник, до сих молчавший, нехорошо сузил глаза, смотря прямо на Руксуса.

– Леди-комиссар права, – произнёс он наконец спокойным, но тяжелым тоном. – Астра Телепатика словно перестала выполнять свою работу. При выходе из Варп-Перехода я тут же отправлю сообщение Церкви. Стоит усилить надзор над школами. Почему ваша армия получила столь низкокачественный продукт, генерал?

Оттон пожал плечами.

– Самому бы знать, святой отец. Однако, несмотря на опасность, что несет этот юный мутант, мы не можем отрицать его силы, и как следствие – полезности. Пусть пока живёт. Предстоящие битвы обещают быть крайне тяжелыми, и нам пригодиться любая помощь. – Генерал повернулся обратно к Руксусу. – Слышал, мутант? По своей милости я пока что пощажу тебя, но следи за языком. У всякого милосердия есть предел.

– Я видел предел милосердия Империума, отлавливающего моих братьев и сестёр, словно диких животных, пытавшего и сжигавшего их сотнями на потеху ликующей толпе фанатиков. Оставь свои подачки при себе и избавь меня от своей гнусной лжи, ничтожество. Это простых гвардейцев и офицеров ты можешь задобрить словами о некоем «божественном» Императоре и Его «воле», но я с детства научен тому, что Он ненавидит нас. Для меня нет ни Его милости, ни прощения.

Лицо генерала вмиг побагровело от злости, однако Руксус всё тем же презрительно-насмешливым тоном продолжил:

–Ты так ничего и не понимаешь, верно? Хорошо, я объясню тебе – по своей милости. Невозможно что-либо забрать у человека, у которого и так ничего нет. Окончательно загнанный в угол более никуда не побежит. Понимаешь? Я мутант в ваших глазах, живое оружие, существо второго, если не третьего сорта. Мне некуда отступать, негде искать спокойствия, и всё, что я могу сделать – это умереть, пытаясь искупать свои несуществующие перед остальным человечеством грехи. У меня нет ничего, кроме моей ничтожной жизни, которой я, на вашу беду, не дорожу. Стреляй хоть прямо сейчас, мне всё равно. Ваше неоправданную ненависть к нам, псайкерам, уже никогда не излечить. – С этими словами он распростёр руки в разные стороны, словно бросая бесстрашный вызов целому миру.

Церковник вскочил с места.

Несмотря на то, что Руксус видел его впервые, эту крепкую, властную фигуру он узнал – главным образом, благодаря слухам. Святой отец Вильгельм, главный полковой священник,