Обсуждение планов продолжилось, но без былого энтузиазма. В конце концов все разошлись выполнять поручения, и Ленайра осталась наедине с Лешкой.

– Вот так вот. – Девушка устало откинулась на спинку кресла и помассировала виски. – Ты извини, что все так приходится делать. Не так я нашу свадьбу видела. И это… твоих родителей лучше не звать. Не стоит им видеть игры, которые начнутся… а они обязательно начнутся.

Лешка пересел в кресло девушки, достаточно широкое, чтобы они уместились там вдвоем, и обнял ее.

– Я все понимаю и сам против всего этого… Когда в такие праздники оказывается замешана политика, получается вот так вот… и никакой радости. А настоящую свадьбу мы у меня дома закатим. И пригласим туда только тех, кого захотим видеть.

Ленайра встрепенулась, и ее лицо озарила улыбка.

– А ведь это мысль! Хотят политику – они ее получат! А там мы ух как повеселимся! И оторвемся за все, что придется здесь перетерпеть.

– Ага! – Лешка усмехнулся. – Только потерпеть придется. Там нам не тут, там восемнадцати лет требуют.

– Злодеи.

– И не говори.

Оба рассмеялись.

– Кстати, я составила схему для переключения Сосредоточия на мир, из которого пришла моя бабушка. Если нигде не ошиблась, то мы все-таки сможем туда попасть. Но нужно провести еще некоторые опыты.

– Ты серьезно? Э… а это не закроет проход ко мне домой?

– Не-не-не. Ни в коем случае. Если уж я смогла нащупать тот мир, ориентируясь на зов крови дяди… Все-таки у близнецов есть некая связь друг с другом, за нее и зацепилась… В общем, нащупать связь между тобой и твоим отцом – пара пустяков. Да и не закрывается проход на самом деле.

– И когда ты собираешься туда?

– А ты не пойдешь?

– А можно?

– Конечно. Признаться, одной страшно. А когда… Вот закончится эта свадьба, начну вас готовить к школе, тогда и проведу окончательные расчеты. А когда… до начала занятий вряд ли успею все подготовить… так что, скорее всего, на следующие каникулы, через год.

– Ты уверена, что тебе этого хочется? Что ты хочешь получить от путешествия?

Ленайра задумалась.

– И сама не знаю, – призналась она. – Тяжело, когда из всей семьи остались только я и Мирл… А там бабушка и родной брат отца… близнец. Может, просто встретиться с ними… а может, бабушка пожалела о своем решении и согласится вернуться…

Лешка быстро глянул на подругу, сообразив, что это и есть ее самое большое желание, которое она даже озвучить боится. Тяжело Ленайра перенесла произошедшее, даже удивительно, как не сломалась. Лешка сильнее обнял подругу.

– Я всегда буду рядом. И всегда поддержу.

Ленайра опустила голову ему на плечо и прикрыла глаза.

– Я знаю… спасибо. Без тебя я давно бы сдалась. Я вовсе не такая сильная, как все думают… Сильной меня делаешь ты… мои друзья… те, на кого я могу положиться всегда и во всем.

Политика никогда не помогала сделать праздник лучше. Общаться с людьми, которых хочется прибить или вымыться с ног до головы от одного приветствия – та еще радость. Но приходилось улыбаться, пожимать руки, принимать неискренние поздравления, держать ментальный щит и стараться забыть о том, что до столов, где есть замечательные столовые ножи, которыми так здорово будет медленно перепилить глотку собеседнику, совсем недалеко. Позади Лешки дежурили, как раз на такой случай, Борис и Витька. Анька стояла рядом с Ленайрой, тоже принимающей поздравления. Но с опытом последней держать маску вряд ли кто догадался бы о ее истинных чувствах.

В общем-то, ничего необычного не происходило – в поместье съезжались приглашенные на свадьбу гости. Возможно, для народа империи происходящее во дворце и осталось тайной, помимо официальной версии, но для присутствующих правда тайной не была. Простые люди на такие мероприятия не попадали. Потому-то общая враждебность ощущалась весьма заметно – слишком многие потеряли практически все благодаря произошедшим событиям. Очень многие сделали ставку, как оказалось, не на ту лошадь. У многих аристократических родов сменились главы по причине возросшего числа несчастных случаев и самоубийств. Те же, кто отказывался понимать намеки, оказывались в тюрьме с конфискацией имений. Так что выбор был очевиден, и все понимали, что это только начало, а основное случится, едва только император зачитает текст отречения. Спокойствия это понимание придворным не добавляло. Единственное, что было непонятно, – это выражение садистского удовлетворения, не сходящее с лица императора, от которого уже не чувствовалось прежней враждебности. Ленайра даже удивилась.

Император же, вручив подарок, чуть склонился и что-то тихо проговорил Ленайре. Та медленно кивнула.

– Скоро у нас встреча с императором, – сообщила девушка, когда поток поздравляющих схлынул – следующая партия ожидалась только завтра. Для приезда гостей на праздники, согласно этикету, выделялся строго определенный промежуток времени, чтобы не заставлять хозяина встречать визитеров весь день, позабыв об уже приехавших. Не успел – ночуй где хочешь, но приехать сможешь уже только на следующий день. Впрочем, с учетом положения приезжающих вопрос о том, где им переночевать, не стоял. Да обычно и не очень много таких было. Если уж видели, что не успевают, многие предпочитали провести день в гостинице, чтобы приехать в положенное время.

– Встреча? Зачем? Ты же говорила…

– Потому что император попросил, а отказывать ему… пусть даже уже без пяти минут бывшему императору, не принято.

– И когда? – Лешке явно не хотелось встречаться с этим человеком, но и оставить Ленайру с ним наедине хотелось еще меньше. Не просто же она сказала, что встреча «у нас».

– Вот сейчас речь приехавшим толкну, и пойдем. Надо же поприветствовать гостей…

Вопреки опасениям Лешки, встреча оказалась не такой уж и страшной. И увидел он не бывшего грозного врага и всесильного повелителя огромной империи, а смертельно уставшего мужчину с проблесками седины в волосах. Когда они встречались впервые год назад (дед Ленайры представлял), седины не было. Да уж. Лешка даже на миг посочувствовал ему. На миг…

– Думал, будет тяжело с вами встретиться, лорд Геррая. Оказалось, что даже облегчение испытал… Хотелось бы извиниться за то, что сделал, да не принято такое. Все мы играли в большую игру, и все мы фигуры на доске жизни.

Ленайра нахмурилась.

– Мои родители не фигуры на доске. Они мои родители!

– Но к их смерти я не имею касательства. А вот твой дед сам захотел сыграть в игру для упрочения положения Рода. Полагаешь, он так уж отомстить хотел? Ты знаешь, сколько совершенно непричастных людей по его милости потеряли все лишь только потому, что они были его противниками в политике и противились его усилению?

– Они тоже играли в эту игру.

– И это верно, – согласился император. – Но их обвиняли как раз в участии в заговоре, в котором погибли твои родители и к которому они точно не имели отношения. И твой дед об этом прекрасно знал.