– Ну как?

– Прекрасно, – сказал Меншиков. –Великолепное исполнение. Остановка за малым – знать бы твердо, что мне удастсяприменить эти штуки, что они останутся со мной…

Оля Полозова смотрела на него с восторженным ужасом. Ей былодвадцать, и палевую куртку «Динго» она, как все новички, наверняка надевала иснимала исключительно перед зеркалом, надолго задерживаясь возле него. Темболее – такая ситуация. Меншиков понимал и помнил, что лет шестнадцать назадбыл не умнее, но сейчас этот ее взгляд раздражал – зашевелились остаткизагнанных в подсознание суеверий.

– Собери все, – буркнул он Брагину. Отошел, сел втраву, вынул из кармана блестящий кубик фонора и растерянно подбросил его наладони. Нажал крохотную кнопку. Запись он прослушал раз десять, но с удивившимего самого идиотским упорством прокручивал снова и снова, – видимо,потому, что до сих пор не мог полностью поверить в случившееся. Такого недолжно быть. Давно миновала эпоха утлых, лишенных связи с берегомдраккаров-каравелл-бригов. И даже человеку, привыкшему иметь дело с Невероятными Невозможным, трудно смириться с тем, что в нескольких парсеках отсюдабесследно исчезают космические корабли. Земные звездолеты. Корабли цивилизации,достигшей могущества, которое и не снилось богам прошлого. Корабли мира,приучившего своих граждан к гордой мысли, что они – почти богоравны.

Но что поделать с тоненьким голосом фонора, сухоперечисляющим оскорбляющие богов даты и события?

– Второго июня текущего галактического года на Базу-16не вернулся рейдер-разведчик «Гвидон», первым из земных кораблей вошедший вшаровое звездное скопление Большой Золотой Черепахи. Экипаж – три человека.

Пятого июня с борта балкера «Хоббит» во время гиперпереходаисчезли два члена экипажа из пяти. Оставшиеся не заметили, как и когда этопроизошло. «Хоббит» проходил в световой неделе от условной границы скопления.

Шестого июня исчез звездолет «Босфор», экипаж – семьчеловек. Проходил в двух световых сутках от условной границы скопления.

Восьмого июня с борта корабля «Магеллан» во времягиперперехода исчезли пассажир и один из членов экипажа. Имеется свидетель –штурман утверждает, что видел, как пассажир «буквально растворился в воздухе».

Восьмого же июня, четырьмя часами позже происшествия с«Магелланом», прервана связь с форпостом на планете Гахерис Альфы ЗвездногоФилина.

Девятого июня все полеты как в обычном, так и вгиперпространстве ближе чем на световой месяц от условной границы звездногоскопления были запрещены. В течение последующей недели не пропал ни одинкорабль и не было случаев исчезновения людей. Связь с Гахерисом восстановить неудалось. Посланный туда беспилотный рейдер-разведчик на Базу-16 не вернулся, навызовы не отвечает.

В общей сложности пропали три пилотируемых корабля и одинбеспилотный, исчез двадцать один человек – не считая девяти членов экипажафорпоста на Гахерисе.

Семнадцатого июня к скоплению Большой Золотой Черепахинаправлен снабженный специальной аппаратурой рейдер «Дротик». Экипаж –сотрудники отдела «Динго» Спасательной службы Астрофлота Григорий Бильджо иАлен Ле Медек.

Меншиков выключил фонор. Семнадцатое – это сегодня. О судьбе«Дротика» сведений еще не поступало, и упорно молчал Гахерис – планетаближайшей к Большой Золотой Черепахе звезды…

– Саймон, ты веришь в космических драконов? –спросил Меншиков, не поднимая головы.

– Нет. Как и ты, – сказал стоявший над нимРоксборо.

– Жаль, жаль, – сказал Меншиков. – А здоровобыло бы, верно, – космический такой дракон, умеющий протягивать лапу вподпространство? Загарпунить его, как Белого Кита, и никаких тебе сложностей…Сай, я догадываюсь, о чем ты хотел спросить – страшно мне или нет. Ага?

– Н-ну… Пожалуй, я не стал бы так четко формулировать, носуть…

– А мне вот не страшно, – призналсяМеншиков. – Знаешь почему? Как может быть страшно, когда не знаешь, чегоили кого бояться? Просто неизвестности как таковой бояться, по-моему, глупо –мы ведь профессионалы. Тут что-то другое, не страх… Сай, ты никогда неохотился, тебе не понять, что испытывает охотник, когда однажды ему самомупредстоит стать дичью, причем, заметь, неизвестно чьей дичью. Оригинальноеощущение, как ни стараюсь, не могу подобрать ему название…

Он поднялся, отряхнул колени и, не оглядываясь, пошел ксвоему вертолету. Назойливо звенели цикады. Саймон Роксборо шагнул было следом,но остановился, махнул рукой и потянул из кармана видеофон. Жадно уставился накрохотный экран. Там по-прежнему алела «омега» из греческого алфавита – от «Дротика»по-прежнему не было никаких сообщений, хотя расчетный срок истекал. Оставалосьдва часа, потом – неизвестность, которой и так хватает с лихвой…

На галерее, где он стоял, царила полутьма, как и внизу. Там,внизу, в центре зала, над черным решетчатым диском инфера сплетались вдиковинные узоры, превращались в фантастические цветы зыбкие дымы цветомузыки.«Сотворение мира» – узнал Меншиков пьесу. Дымы сплелись в нарочито грубый,словно обкусанный шар удивительно чистого алого цвета, потом изнутри полыхнулабелая вспышка, желтые лохматые протуберанцы слепо и властно подавляли алый,впитывали его, растворяли в себе, зеленые змеистые молнии струились от полюсовк экватору. В ярком огне рождалась планета – миллионы лет до первых живыхкапелек, миллионы лет до кислорода в атмосфере, миллиарды лет до человека. ДоМеншикова и замаскированного бластера в кармане его комбинезона с эмблемойинженера-ремонтника. До звездолетов, которые бесследно исчезают там, у БольшойЗолотой Черепахи.

– Павел? – раздался за его спиной женский голос.Меншиков обернулся. Темные волосы сливались с полутьмой, но розовое платье измодного нынче илиала слабо мерцало, позволяя разглядеть ее лицо и узнать его.Впрочем, он узнал ее сразу, по голосу. И настороженно спросил:

– Анита?

Она никогда, ни за что на свете не подошла бы просто так,поздороваться и поболтать. Она его ненавидела. Для нее Павел Меншиков пересталсуществовать три года назад, когда уговорил наконец Алена Ле Медека перейти вотдел «Динго». Анита любила Алена и терпеть не могла отдела «Динго».

– Ты мне хочешь что-то сказать? – тихо спросилМеншиков.

– Хочу, – кивнула Анита. – Хочу тебяпоздравить, Меншиков. Ты добился своего. Как всегда, верно? Вот и теперь…«Дротик» не вернулся.

– Анита…

– Молчи, – сказала она, даже не зло –равнодушно. – Все я знаю. Ты страшно сожалеешь, тебе больно, тыотправляешься по его следам, и все такое прочее. Но мне от этого не легче.Его-то все равно уже нет.

– Откуда ты можешь это знать?

– Тебе не понять. Ты не бойся. Не будет никакихистерик. Я просто хочу, чтобы ты не забывал, как я вас всех ненавижу. Вашуформу. Вашу всегдашнюю готовность к «решительным действиям». Ваши кобуры напоясе. Вы и его сделали таким, вы… – Она запнулась, подбирая слова.