Я уверенной поступью приближаюсь к столузащиты и вручаю Драммонду копию раздела «Ю». Лучезарно улыбаюсь своему главномуоппоненту, а затем ещё раз, отдельно — Морхаусу. После чего подхожу ксудейскому насесту и передаю ещё один экземпляр — Киплеру. Я не спешу —присяжные, затаив дыхание, следят за каждым моим движением.

— Итак, мистер Лафкин, давайте продолжимразговор про этот загадочный раздел «Ю». Нужно объяснить присяжным, что этотакое. Взгляните, пожалуйста, на свой экземпляр.

Лафкин послушно раскрывает руководство,переворачивает страницы.

— Данное издание вступило в силу 1 января 1991года. Верно?

— Да.

— Вы сами его составляли?

— Нет. — Ну, разумеется — не он.

— Хорошо. Тогда — кто?

Еще одна подозрительно долгая пауза — Лафкинпридумывает, что бы соврать.

— Я точно не знаю, — говорит он.

— Вы точно не знаете? А мне казалось, вы всегонесколько минут назад свидетельствовали под присягой, что сами несете всюполноту ответственности за все, что связано с заявлениями.

Лафкин снова глазеет на пол, надеясь, должнобыть, что я тем временем сгину.

— Хорошо, — великодушно уступаю я. — Давайтетогда пропустим первый и второй параграфы, а вот третий параграф зачитайтевслух.

Третий параграф инструктирует служащих втечение трех дней отвечать отказом на любое поданное заявление. Без исключений.На любое! В четвертом параграфе делается послабление, позволяющее в дальнейшемрассматривать часть заявлений, и даются инструкции о том, как правильносоставить ответ. В случае, если уровень претензий заявителя невысок, тостраховку можно и выплатить. В пятом параграфе инспектору предписываетсяотсылать все заявления об оплате страховой суммы, превышающей пять тысячдолларов, в отдел страховых полисов, а страхователю направлять письмо с отказомна основании необходимости последующего рассмотрения в отделе полисов.

И так далее. Я прошу Лафкина зачитыватьвыдержки из руководства вслух, после чего добиваю вопросами, ответить накоторые он не в состоянии. То и дело я пользуюсь словом «махинации», вособенности после того, как Драммонд вносит на это протест, который Киплер тутже отклоняет. В одиннадцатом параграфе приведен внушительный словарь тайныхтерминов, которые инспекторы используют, чтобы показать, что страховательнастроен весьма воинственно. Очевидно, что данная схема предлагает игру наслучай. Если страхователь грозит судебным иском, то его заявление немедленнорассматривается в отделе полисов. Если страхователь смиряется с поражением,отказ остается в силе.

Параграф восемнадцать, часть «б» требует отинспектора выписать чек на всю сумму страховой премии и переслать этот чекнаряду с прочими документами в отдел полисов с указанием не отправлять чек безпоследующего согласования с отделом заявлений. Разумеется, никакогосогласования не следует.

— И какая участь постигает этот чек? —спрашиваю Лафкина. Он не знает.

Остальная часть махинации кроется в разделе«Ю» руководства для служащих отдела страховых полисов, и её мне предстоитрассмотреть уже завтра в присутствии следующего вице-президента.

Впрочем, необходимости в этом нет. Жюри ужесейчас готово присудить мне все, чего моя душа пожелает, а ведь присяжные ещёне видели Донни Рэя.

В половине пятого Киплер объявляет короткийперерыв. Я пытал Лафкина в течение двух с половиной часов, и теперь насталапора прикончить его. Выйдя в коридор и направляясь к туалету, я вижу, каквзбешенный Драммонд жестом требует, чтобы Лафкин и Андерхолл зашли в какую-токомнату. Дорого бы я дал, чтобы услышать, какую выволочку он им устроит.

Двадцать минут спустя Лафкин снова занимаетсвое место на подиуме для дачи свидетельских показаний. Про руководства я допоры до времени забываю. Присяжным и так все ясно.

— Еще несколько простых вопросов, — улыбаясь,говорю я, посвежевший после отдыха. — Сколько всего полисов по страхованиюздоровья выдала компания «Прекрасный дар жизни» в 1991 году?

И вновь этот хорек беспомощно взирает насвоего адвоката. Эти сведения я должен был получить от них три недели назад.

— Я точно не знаю, — отвечает он.

— А сколько заявлений на оплату страховойпремии было получено в 1991 году от ваших клиентов?

— Тоже не знаю.

— Как, вы — вице-президент отдела заявлений —и не знаете?

— У нас слишком крупная компания.

— А сколько отказов в выплате страховых премийбыло сделано в 1991 году?

— Я не знаю.

Тут, как и ожидалось, вмешивается судьяКиплер:

— На сегодня с этого свидетеля достаточно.Объявляется короткий перерыв, чтобы присяжные могли разойтись.

Киплер прощается с присяжными, сноваблагодарит их и напутствует. Некоторые из них, проходя мимо нашего стола, теплоулыбаются нам с Дот. Мы дожидаемся, пока последний из них покидает зал, и тогдаКиплер говорит:

— Это для протокола. Мистер Драммонд, и вы иваш клиент виновны в невыполнении распоряжения суда. Я специально распорядился,чтобы эти сведения были предоставлены истцу ещё несколько недель назад. Вынарушили мой приказ. Данные эти имеют самое непосредственное отношение крассматриваемому делу, и тем не менее вы отказались их предоставить. Готовы ливы вместе со своим клиентом посидеть в тюрьме до тех пор, как адвокат истца неполучит затребованные сведения?

Лео встает; выглядит он изможденным ипостаревшим.

— Ваша честь, я прилагал все усилия, чтобыдобыть эти данные. Клянусь, что это правда. — Бедняга Лео, он до сих пор неоправился от потрясения. И в данную минуту я готов ему поверить. Его клиенттолько что продемонстрировал всем, что способен запросто утаить документы отсобственного адвоката.

— Мистер Кили сейчас где-нибудь поблизости? —спрашивает его честь.

— Да, он в комнате для свидетелей, — отвечаетДраммонд.

— Приведите его.

Не проходит и минуты, как судебный приставвводит члена совета директоров «Прекрасного дара жизни» в зал.

Дот уже ерзает на стуле. Ей нужно в туалет ивдобавок — отчаянно тянет покурить.