выселения начались еще при правительстве СИРИЗА, с одобрения левоцентристского мэра Каминиса. Все официальные лица были согласны в том, что просителей убежища следует направлять в государственные центры, на островах Эгейского моря или в Афинах, где власти смогут следить за ними и, в очень ограниченной степени, заботиться о них.

Начиная еще с 2015 г., когда в Афинах обосновывались, растили детей и включались в городскую жизнь первые группы мигрантов (в основном экономических), греческие власти сталкивались с острой проблемой массовой, неуправляемой миграции на Эгейские острова. С точки зрения официальных Афин, эту проблему сильно усугубляло давление, которое Турция пыталась оказывать на Европейский союз, то разрешая, то вновь перекрывая движение потоков обездоленных беженцев (по большей части афганцев и сирийцев). Осенью 2015 г., когда страны к северу от Греции закрыли свои границы, перекрыв беженцам путь в Германию, ситуация в Греции приобрела особенную остроту. Следующей весной, после соглашения, предполагавшего щедрую помощь ЕС Турции и возвращение лиц, не получивших убежища, положение стало значительно менее тяжелым. Начиная с этого момента, как считали гуманитарные организации, власти – как греческие, так и европейские – намеренно поддерживали в островных лагерях, в которых до сих пор оставались тысячи беженцев, довольно жуткие условия: это было одной из многочисленных мер, которые должны были убедить потенциальных мигрантов отказаться от этой идеи. В первые месяцы 2020 г. казалось, что Турция подталкивает мигрантов к переходу на греческую территорию по суше и по морю, что резко обострило обстановку на границах Греции, где их встречал весьма решительный отпор греческих властей. Мицотакис выступал в поддержку этой политики. В 2021 г. в трех государственных центрах в Афинской агломерации жили несколько тысяч мигрантов и просителей убежища. Они находились в несколько лучших с точки зрения физической безопасности условиях, чем в островных лагерях, но испытывали отчаянную нехватку денег и даже продовольствия. Однако к этому времени внимание Греции и всего мира переключилось на другие темы.

В кризисных и посткризисных годах истории Греции есть один сбивающий с толку аспект: страна имела дело с почти неуправляемым притоком населения и одновременно с исходом своих собственных сыновей и дочерей, уезжавших на поиски работы или профессиональной подготовки. Каждый поворот к худшему в судьбах Греции порождал волны временной или окончательной эмиграции. Финансовые кризисы 1890-х гг. побуждали людей уезжать в Новый Свет или процветавшие порты Османской империи; в 1950-х те, кто не перебрался от безысходности греческой провинциальной жизни в быстро разраставшиеся Афины, отправлялись на заводы Германии, в угольные шахты Бельгии или в рыбные рестораны Австралии. Крах, начавшийся около 2009 г., ни в коем случае не был исключением из этого правила. В период Олимпийских игр Афины были прекрасным местом для молодежи; теперь же родители неохотно уговаривали заканчивающих школу отпрысков уезжать за границу и не приезжать обратно. Из оставшихся в Греции более половины оказались без работы. Уезжала не только молодежь. Трудолюбивые люди средних лет, надеявшиеся до этого прожить остаток жизни на родине, в окружении ближней и дальней родни, становились дорожными рабочими в Скандинавии или водителями грузовиков в Баварии.

Десятилетием позже, когда началось экономическое восстановление, казалось, что этот мучительный исход, как ни странно, был и в некоторой степени благотворным – во всяком случае, для определенного меньшинства. По мере возвращения некоторых из этих непоседливых греков Афины начинали выглядеть в глазах всего мира местом все более стильным, многоязыким и уверенным. Самым заметным признаком этой трансформации было распространение нестандартных ресторанов, уникальных гостиниц и музыки, основанной на восхитительных сочетаниях немыслимо разных стилей. Как неимущие мигранты, селившиеся в городе, так и греки, возвращавшиеся после долгого пребывания за границей, внезапно превратили Афины в город, наслаждающийся своим космополитизмом – и отбросивший некоторые из укоренившихся аспектов культурного консерватизма и ксенофобии, бывших характерной чертой и защитным механизмом современной Греции. Старые клише греческого туризма – обгоревшие на солнце, нетрезвые европейцы, поедающие чуть теплую мусаку и неуклюже топчущиеся под звуки бузуки, – уступили место гораздо более утонченным формам взаимодействия между афинянами и чужаками, в которых границы между теми и другими становились все более и более размытыми.

Как ясно видно из множества замечательных рассказов, греческий характер города при этом никуда не делся. Раньше выбор ресторана в Афинах предполагал поиски места с очень простыми блюдами, приготовленными с как можно более бережным обращением с превосходными местными ингредиентами, и атмосферой, полубессознательно воспроизводящей тот островок или ту деревню, откуда был родом хозяин заведения – таверниарис (ταβερνιάρης). Такие таверны существуют и сейчас. Однако сегодня на звание самого прославленного повара и ресторатора Афин вполне может претендовать Сотирис Контизас, сын грека и японки, дипломированный специалист по деловому администрированию – и талантливый мотивационный оратор, рассказывающий на обиходном греческом, как добиться в жизни равновесия и безмятежности. Его заведение под названием «Нолан», расположенное на улице, параллельной площади Конституции[216], стремится сочетать самые полезные черты двух кулинарных традиций. Гурманы, ищущие более аутентичной японской кухни в самом что ни на есть греческом исполнении, могут отправиться на побережье, в район Вулиагмени, и попробовать блюда, которые предлагает Тони Врацанос, любимый ученик мирового короля суши, применяющий это образование в одном из ресторанов сети учителя в фешенебельном приморском отеле[217].

Возможно, все это касается лишь обладателей самых изысканных вкусов. Но афинское туристическое жилье далеко ушло от размножившихся при правлении полковников бетонных коробок с ревущими кондиционерами и завтраками, состоявшими из залежалого кекса и банки апельсинового сока. Сегодня в маленьких независимых гостиницах, многие из которых расположены в довольно беспокойных районах, подают самые полезные из местных продуктов, от оливок до меда. Торговля органическими продуктами и травами с требовательными покупателями, как в Афинах, так и за их пределами, вдохнула в некоторые части сельской Греции новую жизнь. По меньшей мере некоторым из предприимчивых молодых афинян производство продовольствия и другой традиционной продукции в деревнях, из которых происходят их семьи, показалось занятием более интересным и перспективным, чем все то, что мог предложить им большой город. Вопреки традиционным тенденциям они уехали из Афин не в Лондон или Амстердам, а на горные сельскохозяйственные террасы или прибрежные оливковые плантации. Кроме того, есть Airbnb – система, радикально изменившая афинский ландшафт как в лучшую, так и в худшую сторону. Она дала всем домовладельцам большей части агломерации возможность легкого извлечения прибыли из недвижимой собственности. Сильнее всего это затронуло районы Кукаки и Макриянни к югу от Акрополя: теперь в них сдается в краткосрочную аренду бо́льшая часть имеющегося жилья и есть прачечные самообслуживания и кафе, рассчитанные именно на таких арендаторов. В проигрыше, разумеется, оказались люди со скромными доходами – учителя, мелкие государственные служащие и даже студенты, – которые раньше могли позволить себе