Едва произошла замена главнокомандующего и наместника, как был отослан в Россию и его кузен Давыдов.

* * *

После победы под Елизаветполем корпус Паскевича быстро продвигался вперед за бегущим неприятелем. В авангарде шел Мадатов. Не в силах предпринять что-то реальное, персы распространили слух о его смерти Узнав об этом, князь только посмеялся:

– Все мы смертны, и я в том числе. Но не сегодня и не сейчас!

Обогнав свой отряд, в окружении лишь полусотни казаков Мадатов примчался к Шуше, окрестности которой только что покинули персы. В четырех верстах от крепости встретил его полковник Реут, в сопровождении армянского духовенства и толпы народа. С городских стен Мадатова приветствовали пушечной пальбой, люди ликовали. Мадатов был тронут до слез и благодарил жителей за верность России.

Увы, в Шуше Мадатову сообщили о том, что он разорен. Имение Чинахчи, с помещичьим домом и шесть принадлежащих князю деревень были сожжены, а сады вырублены Аббасом-Мирзой в отместку за победу Мадатова при Шамхоре.

Впоследствии Паскевич обвинит Мадатова в насильственном захвате Чинахчи, которое якобы было собственностью бежавшего хана. И хотя Мадатов с легкостью доказал всю нелепость такого обвинения, осадок все же остался…Вскоре после этого Ермолов назначил Мадатова управлять Карабахской провинцией.

Главные силы Паскевича тем временем, миновав Шушу, прошли к персидской границе. Паскевич рвался вперед, но Ермолов его осаживал. По его сведениям, шах с еще одной армией был уже недалеко от границы в городе Агаре и вместе с Аббасом-Мирзой они могли доставить много неприятностей оторванному от баз снабжения Паскевичу. Вскоре лазутчики подтвердили предположения Ермолова. Аббас‑Мирза с оставшимися войсками встал за Араксом. Кроме этого, шах отдал в его распоряжение и свои войска. Таким образом, против нас снова стояла намного превосходящая нас по силам армия.

Между тем в русском корпусе начались перебои с провиантом, множились больные, доходившие до трехсот человек в день. Разоренный Карабах не мог ничем снабдить Кавказский корпус.

К половине октября обстоятельства изменились – пришло известие, что Аббас‑Мирза собирается с новым войском подойти к Араксу.

25 октября Паскевич все же перешел Аракс. Аббас‑Мирза немедленно отошел к городу Ардебилю, оставив в приграничных горах отряды кавалерии. Паскевич также ограничился высылкой вперед одних летучих отрядов. В нескольких стычках удача сопутствовала нам. Тем временем в горы пришла зима, дороги покрылись снегами, а переправа через Аракс сделалась затруднительнее. Поэтому главные силу Кавказского корпуса двинулись обратно в наши пределы. В Карабахе был составлен 42‑й егерский полк с батальоном Херсонского полка и казачьим полком.

Паскевич был обижен и строчил Николаю жалобы на Ермолова, будто тот намеренно убрал его с театра военных действий и заменил Мадатовым. Вернувшись в Тифлис, Паскевич начал борьбу за изгнание Ермолова с Кавказа и пост наместника.

Сам Ермолов в это время без дела не сидел, а пройдя с небольшим отрядом по бунтовавшим Шекинскому и Ширванскому ханствам, навел там порядок. Выйдя к Каспийскому морю, Ермолов вступил в Баку. Затем было приведено к порядку племя бунтовавших джарцев. Устроив дела, Ермолов вернулся в Тифлис, а войска отправил на зимние квартиры. В тот год руки у него не дошли только до наиболее отдаленного Талышинского ханства, но было очевидно, что дни талышинских мятежников также сочтены.

Следует сказать, что именно тогда Россия неожиданно нашла себе союзника за Каспийским морем в лице туркмен. И дело здесь было не в любви туркмен к России, а в их традиционной ненависти к персам. Кочующие у персидских берегов Каспийского моря и по рекам Атреку и Гюргеню туркмены давно искали случая, чтобы вступить в российское подданство, и в 1826 году предприняли ряд нападений на Хорасанскую область Персии. Кочевники опустошили и залили границы Персии кровью и вернулись, награбив много добра и взяв рабов. Но и персы в долгу не остались, послав наемного убийцу к воинственному туркменскому вождю Бута‑хану. После его смерти вождем был избран двоюродный брат покойного глухой и трусливый Султан‑Мамед, и набеги в персидские пределы прекратились.

Зимой Мадатов нанес несколько поражений персидским отрядам и вступил в пределы Карадагского ханства. Совершив трудный переход через глубокие снега, покрывавшие горный хребет Сават‑Гядич, Мадатов внезапно появился у ворот города Лори, где был встречен начальником округа Ата‑ханом, поспешившим признать покорность. Под Георгиевским знаменем Грузинского полка хан присягнул на верность России. А узнав, что собранные Аббас‑Мирзой войска распущены им на зиму, Мадатов двинулся на столицу Карадагского ханства – Агар. Известие о приближении непобедимого Мадатова было столь страшным, что начальник Агара бежал в Тавриз, а вслед за ним и двухтысячный гарнизон.

Не доходя 17 верст до Агара, Мадатов остановился. В наш лагерь прибыла городская депутация, прося пощады.

– Именем российского императора я обещаю вам пощаду! – объявил Мадатов перепуганным депутатам.

После этого Мадатов неспешно вернулся в российские границы. Оставив войска в Карабахе, сам князь выехал в Тифлис, чтобы повидаться с Ермоловым.

Глава девятая

Наступила весна 1827 года. В предстоявшей кампании Ермолов хотел отвести Мадатову серьезную роль. В то время как главные русские силы, под начальством Паскевича, готовились вступить в Эриванское ханство, Мадатов со своим отрядом должен был прикрывать левый фланг действующего корпуса и Карабах, а также овладеть Нахичеванью. Поэтому за зиму князь привел свои войска в отличное состояние. Сам он говорил по этому поводу:

– Берегу каждый полк, как невесту, но настанет час, и я не пожалею ни людей, ни лошадей!

5 апреля отряд Мадатова (три пехотных, три казачьих полка и 24 пушки) сосредоточился у селения Ах‑Углана и отсюда подвинулся вперед к персидской границе.

Неприятель также не терял времени даром. У Худоперинского моста стоял Багра‑хан с двухтысячным отрядом сарбазов и конницей. Далее в Хан‑Баге собрали свои ополчения ширванский и шахсеванский ханы, а тысяча курдской конницы расположилась в Асландузе. В довершение всего под Тавризом находился лучший военачальник Аббаса-Мирзы Аллаяр‑хан с 30‑тысячной армией и никто не знал, куда он направится – к Эривани или к Карабаху.

В этой ситуации Мадатов решил действовать на опережение и двинулся за Аракс. При этом его не остановило даже сообщение о появлении в тылу большого отряда персидской конницы.

Топая сапогами по горным дорогам, солдаты пели:

Ах ты, шельма, злодеюшка грузинская сторона.

Ах ты, шельма, грузинская сторона,

Без ветра и без вихря иссушила молодца…

Эх! Эх! Молодца!

Не доходя двенадцати верст до Худоперинского моста, Мадатов занял господствующую над окрестностью высоту, поставил там батарею. Через Аракc Мадатов не переправился – река разлилась,