быть в первый раз в деле! Я примечаю даже, что и вы сами находите все ненужным. Вы говорите, что слепое повиновение вам не нравится, что вы к этому не привыкли, но я заставлю вас делать по‑своему!

– Ежели мы столь плохие, то чего же он тогда хочет принять генеральный бой с Аббасом? – сказал вполголоса граф Симонич Мадатову. – Странное противоречие!

– Ничего странного, – пожал плечами генерал-майор. – Просто заранее снимает с себя ответственность за возможное поражение! Хохол он и есть хохол, пусть даже в генерал-адъютантских эполетах!

В самый разгар очередных учебных построений, придуманных Паскевичем, перед нашими аванпостами неожиданно показалась персидская кавалерия. Завязалась перестрелка. Паскевич послал разъезд с поручиком Ермоловым узнать, в чем дело, но персы скрылись.

– Рекогносцировали наш лагерь! – решил Паскевич. – Подождем, что будет дальше.

Несмотря на близость противника, на следующий день он объявил очередное учение. Но едва войска начали строиться, как снова появилась персидская конница.

– Теперь надо было ждать появления самого Аббаса‑Мирзы! – авторитетно заявил Паскевичу Мадатов. – И не пора ли решить, как и где мы будем сражаться?

– Рассчитываю встретить персиян в улицах Елизаветполя! – заявил Паскевич.

Мадатов с Вельяминовым переглянулись.

– От такого расположения войска подвергнутся большой опасности, – заявил Мадатов. – Зажав нас в узких улочках, персы просто задавят нас числом, а отступать нам будет уже некуда! Надо не прятаться в городе, а наступать!

– Я тоже за наступление! – поддержал Мадатова начальник штаба Кавказского корпуса Вельяминов.

После недолгого препирательства Паскевич уступил, но мстительно заявил Мадатову:

– Тешьтесь, князь, но как бы впоследствии вам не пришлось быть в ответе!

– В нашей победе я уверен, а потому и к ответу всегда готов! – подкрутил усы неунывающий Мадатов.

Так или иначе, наступление было решено, а поход назначен на следующее утро.

Ночью к Мадатову прибыли трое армян, бежавших из персидского лагеря.

– Персы перешли речку Куракчай и идут к вам. Аббас‑Мирза хочет напасть на вас этой ночью!

Мадатов немедленно разбудил Паскевича. Тот, протирая сонные глаза, объявил строить войска для боя. Всегда ко всему готовые ветераны кавказских войн все успели вовремя: собрались, построились и даже перекусили (кто знает, когда теперь придется!).

В это время в лагерь прискакал еще один лазутчик, сообщивший, что эриванский хан также идет сюда со всем своим войском и уже прошел Делижанское ущелье. Вельяминов и Мадатов переглянулись – Делижанское ущелье находится в тылу русского корпуса, таким образом, мы оказывались окруженными.

Последним сообщением Паскевич был сильно озадачен. Помолчав, он поднял глаза на стоявших напротив генералов и офицеров:

– Что нам теперь делать?

Граф Симонич выдвинулся вперед и сказал:

– Если побьем Аббаса‑Мирзу, тогда хан Эриванский убежит сам!

Паскевич согласился и отдал приказание выступать навстречу персам.

* * *

В шесть утра войска покинули лагерь и заняли позицию в нескольких верстах от него на холме, господствующим над равниной, простирающейся между реками Ганжой и Курак‑чаем. Вокруг лежала пустынная утренняя степь. Солдаты, позевывая в кулаки, вглядывались вдаль. Унтер-офицеры, обходящие сидящие на траве капральства, бурчали:

– Что зря пялитесь, степей не видывали?! Лучше штыки подточите, резаться сегодня, судя по всему, придется немало!

Около десяти утра вдали показалась огромная черная людская масса. Передвижение неприятеля отлично просматривалось с холма. Вооружившись подзорными трубами, генералы рассматривали противника.

Впереди всех джигитовали изменники‑татары с приграничных ханств. Небольшие их группы устремились мимо холма с явным намерением выйти к обозу и там поживиться.

– Эти не в счет! – буркнул Мадатов. – Это шакалы!

Вдалеке, на окаймлявших равнину возвышенностях, появились толпы местных жителей. Эти собрались, в ожидании развязки дела, чтобы пристать к победителям и поучаствовать в захвате добычи. Нашего внимания эта категория также не заслуживала.

Ближе к полудню на равнине, наконец, появились главные силы Аббаса‑Мирзы – многочисленные батальоны сарбазов с распущенными знаменами и барабанным боем, двигавшиеся к нашим позициям.

– Не менее шестидесяти тысяч! – опустил подзорную трубу Вельяминов. – А у нас всего ничего! Мы, как триста спартанцев, против современного Ксеркса!

Паскевич тем временем по достоинству оценил синие мундиры и белые панталоны персов:

– Какой там Ксеркс! Ни дать ни взять французская линейная пехота! Пора и нам приготовиться!

По сигналу батальоны встали в ружье и выстроились в боевой порядок. Он был такой: батальон ширванцев и батальон егерей образовали первую линию. Между ними, в центре, развернулась батарея в двенадцать орудий, которой командовал Вельяминов. В затылок первой линии встала вторая: за ширванцами батальон Грузинского полка, а, справа, за егерями, батальон карабинеров. Этими двумя линиями командовал Мадатов. По две роты Грузинского и карабинерного полков выдвинулись в каре за первой линией, прикрывая фланги от возможных ударов неприятельской кавалерии.

Сзади в колоннах подивизионно изготовился к атаке Нижегородский драгунский полк. В резерве Паскевич оставил полтора батальона херсонских гренадер и шесть орудий.

Два малочисленных казачьих полка Костина и Иловайского, вместе с татарской милицией, прикрывая пехоту, разместились на флангах.

Подойдя на дистанцию атаки, персы перестроились, кавалерия отвернула на фланги. Артиллерия выдвинулась вперед. Вдалеке появились верблюды с навьюченными на горбы фальконетами и батальоны шахской гвардии, избежавшие истребления при Шамхоре. Выстроившись, персы застыли. Так томительно прошло около часа.

К Паскевичу подскакали граф Симонич и командир Ширванского полка подполковник Греков:

– Ваше превосходительство! Мирзе явно недостает решимости. Поэтому, если и мы не двинем вперед – он отступит, не дав сражения.

Паскевич колебался:

– Может быть, и нам лучше отступить?

В это время к нему подъехали уже Вельяминов с Мадатовым и также начали склонять командующего к активным действиям.

– Уверены ли вы в победе? – спросил Паскевич.

– Да, уверены! – разом ответили генералы.

– Я тоже отвечаю головой за успех! – решительно мотнул головой и подполковник Греков.

– Ну, так идите с Богом! – решился, наконец, Паскевич.

Обрадованные Греков и Симонич вскочили на коней и понеслись к своим полкам. Греков выскочил перед батальоном ширванцев:

– Братцы, ширванцы! – выхватил саблю. – Ступайте смело вперед! Грузинцы за вами! Мы русские! С нами Бог!

Русская линия зашевелилась и дружно двинулась вперед, навстречу огромной черной массе персов, заполнивших все пространство речной долины.

Несколько минут наше наступление происходило в полной тишине. Затем грохнула первая персидская пушка, за ней вторая, третья… Английские инструкторы стянули воедино всю артиллерию в центр, образовав огромную батарею, которая и открыла сейчас убийственный огонь. Одновременно персидская конница стала охватывать нас с флангов.

– Кажется, Аббас все же проснулся! – хмыкнул Паскевич и дал команду прекратить дальнейшее движение вперед.

В ответ персидским ударили орудия батареи Вельяминова. Сражение при Елизаветполе началось…

Князь Мадатов, под страшным огнем, на карабахском жеребце, шагом объезжал передовые батальоны, крича солдатам:

– Ребята! Не жалейте сегодня пролить свою кровь за