Тем временем его глаза проворно обшаривали высыпавшую изгорода толпу. Волкодав пытался рассмотреть знакомые лица, волнуясь и виноватовспоминая, что так и не добрался в берестяной книге до последней страницы. Емупоказалось, будто за цепью стражников (зачем, кстати, поставили стражу?..)мелькнули пепельные кудри Тилорна, но тут их плот, гоня перед собой небольшуюволну, со скрипом и шорохом наехал на песчаную прибрежную отмель. Воины ужекрепко держали коней под уздцы: те, стосковавшиеся по надёжной привычной земле,ржали и готовы были выпрыгивать на сушу безо всякого порядка и чина, хозяевамна посрамление.

Вначале, как подобало знатному воину, на берег сошёл сосвоими велиморцами Дунгорм. Потом ступили на знакомый обледенелый песократники. Волкодав высадился с плота одним из последних. Едва он успел поставитьногу на сухое, прозвучал голос кнеса, обращавшегося к Лучезару, и веннвздрогнул: говорили о нём.

– Как вышло, что ты привёз мерзавца не в цепях? –громко, чтобы знал народ, спрашивал государь Глузд. Его простёртая рука свытянутым пальцем указывала на Волкодава.

Первой мыслью венна была мгновенная мысль о мече, висевшемза спиной. Он по-прежнему носил «ремешок добрых намерений» распущенным. Благодеревянную бирку со знаком дозволения кнесинки у него ещё не отняли. Даваться вцепи Волкодав не собирался ни при каких обстоятельствах. Пускай лучше убьют.Следующая его мысль была о Тилорне и остальных. Что будет с ними, если…

Стражники, возглавляемые Бравлином, неохотно двинулись кнему, замыкая круг. Они-то знали, что без боевых рукавиц его не возьмёшь.

– Эй, эй, вы там, не очень! – решительно вмешаласьЭртан. Стражники с большим облегчением остановились, удивлённо разглядываякрасавицу вельхинку в старшинском, почётном, сияющем золотыми бляхами поясе. АЭртан, сильной рукой отодвинув кого-то из них в сторонку, подошла к Волкодаву ивстала с ним рядом, и за ней подтянулись ратники, двадцать шесть бывалыхмужчин, сами почти все – бывшая галирадская стража. – Добро тебе, государьГлузд Несмеянович, много лет жить и править на земле твоих предков! –отчётливо и звонко разнёсся голос Эртан. – У нас чтут твою правду вождя изнают, что ты никогда не велишь наказывать человека, не разобравшись какследует! Ты и твоя дочь – воистину справедливые судьи!

– Кто такова?.. – углом рта, в четверть голосаспросил ближников кнес.

– Девка драчливая из Ключинки, никто замуж не берёт,так она к нам пристала, – презрительно скривил губы Лучезар. – Свенном спит, говорят.

Крут, стоявший справа от вождя, прогудел громче, чемследовало:

– Это Эртан, дочь Мохты Быстрых Ног и внучка славногоКиарана Путешественника. Она была с тобой у Трёх Холмов и похоронила тамжениха.

– Вот как, – пробормотал кнес, присматриваясь квоительнице. И спросил с хмурой горечью, но уже без былой грозы вголосе: – Мне вас что, всех в поруб сажать?..

Сквозь цепь стражников, не подумавших останавливать своего,проник Авдика. Он встал рядом с отцом и сказал:

– Против родича я даже за тебя, кнес, не пойду.

Его взгляд всё скользил вверх-вниз по полупустому рукавуАптахара.

– Видишь, сын, вот я и отвоевался, – сказал емуАптахар. – Станешь кормить? Не бросишь калеку?

Авдика с обидой ответил:

– За что срамишь при честном народе, отец?

Тем временем кое-где в толпе народа поднялся горестный плач.Иные из горожан, выбежавших на берег, не доискались среди молодых ратников ктобрата, кто сына. Те, кому повезло больше, напирали на тонкую цепь охраны,стремясь скорее обнять спасшихся родственников, утащить их по домам мыть,лечить и расспрашивать. Волкодав высмотрел наконец среди людского приливаТилорна. Таких платиновых волос, как у мудреца, даже среди светлоголовыхсольвеннов и сегванов было наперечёт. Ниилит приподнималась на цыпочки, выглядываяиз-за его плеча. Немного позже рядом с ними вынырнула голова в золотистых тугихзавитках. Эврих. Деда Вароха с внучком они, конечно, оставили дома. Волкодавубедился, что друзья заметили его, и коротко кивнул. И ощутил в ответ, какнезримая рука погладила его по щеке.

Дунгорм покинул своих велиморцев и подошёл туда, где стоялгалирадский правитель.

– Государь, – с поклоном обратился он кГлузду. – Позволь, государь, от имени моего господина и от моегособственного уверить тебя, что мы вполне разделяем твою досаду и скорбь и также, как ты сам, горим желанием покарать виноватых в случившемся. Позволь,однако, спросить, что именно подвигло тебя возложить столь страшную вину нателохранителя госпожи, именуемого Волкодавом?

Суров был Глузд. И нрав его, по общему мнению, отнюдь неулучшился после гибели любимой жены. Дивно ли, что он готов был рвать и метать,утратив ещё и дочь! Бывал он и немилостив, и гневлив, и временами тяжкосерден,и на затрещину скор, однако безвинных голов ни прежде, ни теперь не рубил. Онбуркнул:

– Мой витязь и родственник, которого я привык считатьсыном, прислал мне голубя с письмом. Там обо всём говорилось. Тебе этого недовольно?

Дунгорм снова поклонился, уважая волю и мнение кнеса. Ноотступать и не подумал. Он сказал:

– Мой господин тоже отправил тебе голубя, государь. Я,недостойный, по мере своего разумения помогал благородному кунсу составлять этописьмо, и потому вышло так, что я близко знаком с его содержанием. И, уверяютебя, государь, никаких обвинений против телохранителя госпожи в нём не было!Позволь спросить тебя, получил ли ты письмо моего господина?

Сперва Волкодав увидел, как отрицательно мотнул головойбоярин Крут. Потом услышал раздражённый ответ самого правителя:

– Ничего я не получал!

По мнению венна, всех лучше о судьбе голубя мог бы поведатьловчий сокол, давно переваривший его нежную плоть. А невесомый пепел письмаразнесли, должно быть, весёлые ветры, всегда дувшие по осени у Северных ВратПотаённой Державы.

– Мой господин, – сказал Дунгорм, – хорошопредставлял себе важность того письма и даже предвидел, что по дороге с нимможет что-то произойти. Ибо несовершенен наш мир, и происки Зла в нём нередки.Поэтому благородный кунс снабдил меня полным списком письма, заверенным егорукой и печатью, хорошо знакомой тебе, государь. Вот оно! Со времени отъезда ясохранял его на груди.

Дунгорм расстегнул подбитый тёплым мехом камзол, снял черезголову плетёный шнурок и протянул кнесу ярко-красный цилиндрик из вощёной кожи.И Волкодав отчётливо понял, к чему стремился подосланный среди ночи убийца. Онхотел забрать вот этот самый цилиндрик. И, вероятно, вместе с жизнью Дунгорма,в гибели которого были бы повинны опять-таки они, ратники.

Кнес тем временем сломал жёлтую восковую печать, вытащил иразвернул перевязанный цветными тесёмками свиток. Галирадцы сдержанно гудели,ожидая, чтобы правитель огласил приговор. Кто-то переживал за друзей. Дляпрочих суд кнеса был чаемым развлечением.