Я ощутила, как обострилось внимание Жан-Клода, почтифизически, и тут же вернулся ardeur,такой плотный, что я тонула в нем. Дыханиезастряло в горле, пульс забился так, что не давал глотать. Голос Жан-Клодапрозвучал, очевидно, у меня в голове, поскольку губы его не шевельнулись.

— Предлагай осторожнее, mon ami, ясегодня не слишкомсобой, владею.

Мика ответил, будто и он услышал Жан-Клода:

— У вас был menage a troisс Ульфриком. Его нет. А яесть, и собираюсь быть и дальше. Я хочу быть Нимир-Раджем Аниты, чего бы это нистоило.

Я как-то смогла произнести:

— Кто тебе сказал, что у нас был menage a trois?

—Все говорят.

Мне стало интересно, кто этот «все», потому что я точнознала, что не всякий ему бы сказал.

Жан-Клод уже двигался вперед, мучительно медленно, и каждоедвижение было так полно энергии, потенциального насилия и грациозности, чтопочти больно было смотреть. У меня забился быстрее пульс, дыхание перехватило —и на теле выступила влага. Черт, черт, черт, черт!

— Нет, Жан-Клод! — Но я могла только прошептатьэти слова.

Лицо Жан-Клода оказалось передо мной, и тут же он отвернулсяк Мике. Я видела, как они смотрят друг на друга почти в упор, ощущалапульсирующую между ними силу. Жан-Клод сокращал расстояние между ними плавно,как в замедленной киносъемке. Мика сидел и ждал. Он не двигался навстречу, но ине отодвигался. Сначала я подумала, что они целуются, но потом игра света даламне увидеть тонкую щель, разделявшую рты. Они не касались друг друга — покачто. Их губы дрожали так близко, и мне отчасти хотелось, чтобы онисоприкоснулись, но Жан-Клод оставался на месте, оставался на месте, пока Микане закрыл глаза, будто не мог вынести вида этих пылающих синих сфер, будтоотвернулся от слишком яркого солнца.

И все равно Жан-Клод не сократил этого незаметногорасстояния. Расстояния одного дыхания, движения языком, он почти касался,почти, но не до конца. Напряжение росло, росло, росло, я чувствовала, что ещечуть-чуть — и я закричу. Сама не замечая, я двигалась к ним, и вдруг ониповернулись и посмотрели на меня в упор, и были рядом. Я переводила глаза с одногона другого. Глаза как синий огонь, глаза как золотисто-зеленые облака. ГлазаМики становились все зеленее и потом стали светлыми-светлыми, как весенняялиства. Он смотрел на меня. Не знаю почему, но я знала, что это его охотничийвзгляд — резкие глаза, и зрачок почти не виден в цвете их.

До меня дошло, что я смогла подавить ardeur.Меня тянуло кобоим, но я могла снова думать, ощущать что-то, кроме огня. Когда отрабатываешькакой-то вид метафизического контроля, очевидно, и другие виды начинают тебеподдаваться. От чувства облегчения меня одолела слабость, будто бы я свернуласьна полу и заснула. Значит, мы не набросимся друг на друга похотливымичудовищами. Ура.

Я отодвинулась, стала отползать назад. Глаза Жан-Клодаследили за мной, но он не пытался меня коснуться. Что-то в его позе начетвереньках сказало мне, что ardeur всееще владеет им. Но пока я могуудержаться и не касаться его, нам ничего не грозит. Он смотрел на меня какголодающий, который видит, как уползает прочь первая за много дней еда. Но он игралчестно, остался на месте, дал мне отползти. Он знал правила. А Мика — нет.

Он протянул ко мне руку, и я упала, откатываясь от него стакой скоростью, которой у меня раньше никогда не бывало, но Мика тоже не былчеловеком. Движением таким быстрым, которое не мог уловить глаз, он бросился замной и оказался надо мной раньше, чем я заметила. Как по волшебству.

И он застыл надо мной, опираясь на руки и на ноги, будто впозе для отжимания. Я успела протянуть руку мимо него, пытаясь его не тронуть,успела сказать «не надо», и тут два события случились одновременно. Мика упална меня сверху, а Жан-Клод взял мою протянутую руку. Быть может, подумал, что япротянула ее ему — не знаю. Но тут же нас окатило жаром, затопило, и неосталось ничего, кроме неодолимого голода.

Мы поцеловались, и это было будто я растаяла — от губ иниже. Руки скользнули под шелк Микиной рубашки, и этого было мало. Я рванулаее, содрала с тела, и мои ладони заскользили по гладкости груди, по кожетеплой, как атлас. Мика вдруг придавил меня к полу, невероятно тяжелый — яоткрыла глаза и увидела Жан-Клода над нами, на Мике, и он прижимал нас обоих.На миг я смогла увидеть его глаза, яростный светло-синий огонь, руки,охватившие Мику, и как он сдергивает его с меня.

Я села, глядя, как они катаются по полу в схватке. Гнев,досада и просто тяжелая усталость заполнили меня так, что на ardeurне осталосьместа. Устала я от всех этих драк, страшно устала.

Запах крови был как раскаленный вертел, всаженный мне втело, почти сексуальный запах. Этого мне хватило. Вытащив «браунинг», яприцелилась. На миг они оба оказались у меня на мушке. На миг. Я повелапистолетом в сторону и впервые заметила, что никого в комнате, кроме нас, неосталось. Что ж, приятно, что у нас нет зрителей. Наведя пистолет на мягкийдиван, я спустила курок. Серебряная с золотом подушка взлетела в воздух. Подкаменными сводами загрохотало, будто тяжелые драпри не выпускали звук наружу.

Они оба застыли. Руки Мики превратились в когтистые лапы,дравшие спину Жан-Клода, потому что больше ни до чего дотянуться не могли. ЛицоЖан-Клода скрылось в шее Мики, тело прижалось к нему — таким образом, онприкрыл все жизненно важные органы, пока выдирал Мике горло.

Я прицелилась в них:

— Стоп, ребята! Стоп, или следующую получит кто-то извас: Богом клянусь, я вас пристрелю.

Жан-Клод поднялся, залитый алым от рта и подбородка догруди. Столько было крови, что мне страшно было смотреть на шею Мики. А когтиМики остались в спине Жан-Клода. Я видела, как он напрягся, будто каждая мышцахотела загнать когти подальше.

— Нимир-Радж меня держит, ma petite.Я не могудвинуться.

— Мика, отпусти его.

Мика не шевельнулся, и я его вполне могла бы понять, но... Янаставила пистолет ему в голову, потому что больше стрелять было не во что. Намиг меня охватила паника, что я действительно могу спустить курок, а потом менязалило спокойствие, я стояла в колодце безмолвия, только звучал тот белый шум,который я слышу, убивая. Не было никаких ощущений. Ничего не было.

— Мика... я... тебя убью.

В голосе моем звучала заполнившая меня пустота.

Он медленно повернул голову в мою сторону. По левому плечу,по груди текла кровь, но не ровно: она выплескивалась с каждым ударом пульса.Плохо дело.

— Отпусти его, Мика, он тебе сонную артерию пробил.

Я опустила пистолет и стала подходить к ним. Мика посмотрелна вампира, все еще не выпуская его из когтей:

— Если я умру, я его прихвачу с собой.