Ему мешала дурацкая вторая шкура, которую кто-то нацепил на него. Он поднял лапу и сорвал её с себя, подставляя ветрам широкой степи испревшую шерсть загривка. Его бок терзала рана, еще не зажившая с прошлой охоты, но это нисколько не заботило охотника.

Он повел носом по ветру. Пахло испуганным зверьем, бившим копытами землю, испуганными людьми, кричащими что-то позади него, и пахло охотниками, пришедшими забрать его жизнь.

Но они ошиблись.

Это он заберет их жизни.

Таков закон охоты.

Он погрузил когти в землю и оскалил клыки.

Его не заботило происходящее.

Он не обращал внимание на Цасару, которая схлестнулась в битве с единственным одетым орком. В балахоне, с посохом, выточенным из костей, он шептал что-то, потрясая бусами, сложенными из черепов животных и людей. И с каждым его словом в реальность вторгались силы, которых здесь не должно было быть.

Бестелесные призраки и вспышки фиолетового огня окружили Цасару, а та все с тем же не выражающим эмоции лицом, провела ладонью по кромке своего клинка. Её черная кровь коснулась лезвия и то запылало тьмой.

Охотник не видел, как легко главарь орков отбросил в сторону Йонатана и тот упал среди десятка степняков, начав с ними лютую сечу, в которой сложно было уследить, где заканчивался Плащ и начинались его противники.

Он не слышал канонады ружей, выпускавших сталь и смерть куда-то в ночь. Не чувствовал запаха пороха.

Он лишь ниже прижался к земле, призывая ту помочь ему в охоте и не сводил взгляда с шеи своей добычи, возомнившей, что может порочить имя ушедшего к Спящим Духам охотника.

— Я сожру твое бьющееся сердце! — раздался дикий рев.

Орк на это лишь развел в стороны руки, сжимавшие топоры и широко улыбнулся. Словно только этого он и ждал все эти годы.

— Orak Han-da! — прогремел он.

Охотник подобрался и, уперев задние лапы в землю, оттолкнулся. Его тело было легким и сильным. Прошли те зимы, когда он страшился схваток с другими охотниками. Когда был юн, слаб, а его когти и клыки не могли пронзить чужой плоти.

Охотник не видел и не знал, что он оставался таким же, каким и был с утра — подтянутым, высоким, с сухими мускулами, но человеком. Человеком, окутанным плотным синим дымом, тянущегося над горящей под его ногами землей. Не видел, как дым оформлялся в очертания барса. И как поменялся цвет его глаз с янтарного, на синий.

Окутанная дымом фигура охотника мелькала по залитой лунным светом степи, и каждый мускул на его теле буквально взрывался таящейся в них силой. При каждом шаге за ним взвивались облака пыли, улавливая тусклый свет и создавая призрачную иллюзию бегущего среди горных вершин барса. Белые и черные полоски на его «шерсти» словно мерцали и танцевали, сливаясь со звездным полотном над головой.

Прямо на его пути стоял орк, крепко державшийся на ногах и казавшийся неподвижной глыбой. Парные топоры в его могучих руках выглядели двумя изогнутыми клыками, на гранях которых кипела смерть. Орк раздувал ноздри, спокойно следя за стремительным хищником, кружившим вокруг него.

Наконец, с гортанным ревом барс сделал выпад, целясь в незащищенный бок орка. Но тот, с удивительной для своих размеров ловкостью, парировал удар плоскостью топора, отклонив траекторию полета когтистой лапы. Ветер, поднявшийся от удара, взъерошил «шерсть» барса, и тот отскочил в сторону, чтобы опять бросится в атаку.

Охота только начиналась.

Выпады охотника сверкали вспышками синего сияния, а каждый его удар оставлял в воздухе маленькие кристаллики льда, которые тут же исчезали в пламени горящей под его ногами земли.

Атаки охотника были неумолимы: удар по ногам, выпад в сторону горла, стремительный рывок за спину противника. Каждое движение, каждый рывок, каждый удар оказывался рассчитан с такой точностью, что от них буквально невозможно было уклониться.

И добыча и не уклонялась.

Её зеленовато-коричневая кровь постепенно струилась по плоти, пьяня охотника своим приторно металлическим запахом.

Впрочем, орка это, казалось, нисколько не заботило. Наоборот — лишь ширился его оскал и плясало пламя в желтых глазах. Его топоры двигались в паре — один всегда в атаке, а другой готов к защите. С ревом орк сделал низкий замах, заставив противника отпрыгнуть назад, и второе лезвие пронеслось по берду снежного барса, заставляя того присоединиться к кровавым мазкам на холсте пылающей ночи.

Они резали и рвали друг друга в не стихающей круговерти плоти и стали. Охотник рычал и рвал, пытаясь зацепить противника клыками или когтями. А тот размахивал топорами, каждый раз находя момент для защиты и окно для нападения.

Но когда покрытый потом и кровью охотник сделал очередной выпад, зоркие глаза орка заметили колебание и дрожь в движениях барса. Старая рана на правом боку охотника постепенно заливала его пояс и ноги темной кровью.

Воспользовавшись случаем, орк зарычал и его топоры вспыхнули едва заметным сиянием, а затем воздух, словно подчиняясь воле орка, уплотнился в форму шара и выстрелил им в сторону нападающего.

Шар врезался в грудь барса и отбросил его в сторону, заставляя разлиться по земле кровавую лужу.

Охотник почувствовал вспышку обжигающей боли, но так и не понял, что именно его ударило. Он отступил на несколько шагов. Его бока тяжело вздымались, но глаза все так же цепко следили за добычей. Даже в огне нестерпимой боли дух охотника оказался непоколебим. С оглушительным ревом он снова бросился в бой.

Несмотря на ранение, барс сумел нанести орку несколько ударов. Его острые когти прочертили глубокие борозды на руках и лице орка. Кровь, горячая и густая, сочилась из свежих ран добычи, сгорая в огне пылающей под их ногами земли.

Но задор орка никуда не делся, а напротив — лишь рос. С ревом он бросился вперед, используя свой вес и силу, вынуждая Ардана обороняться.

Охота постепенно меняла свои роли. Теперь барс стал добычей.

Их тени, удлиненные бледным лунным светом, мерцали в степи замысловатыми узорами жизни и смерти. Звуки их борьбы, рев и лязг заглушались происходящим вокруг сражением, но для них самих весь остальной мир исчез.

Барс, почувствовав надвигающуюся угрозу, пытался отступить и выиграть время, чтобы найти слабую сторону противника. Но орк не давал такой возможности. Он буквально превратился в торнадо из стали и гула натянутых мышц. Очередным мощным взмахом он сумел сбить барса с ног древком топора.

Через мгновение орк был уже на нем, и острое лезвие второго