выбор, – вновь усмехнулся Альберт. – Ведь мы трое семья, как ни крути. Постарайся уснуть и забыть всё, что здесь произошло. – Заметив её нерешительность, он добавил: – он вернётся утром, обещаю. Его сила ещё нужна им. Они не станут ему вредить.

Марианна ответила ему виноватой улыбкой и направилась в женскую каюту.

Одна из худших ночей в моей жизни; если это вообще можно назвать ночью.

Руксус действительно вернулся ближе к утру, когда все ещё крепко спали. Даже Марианна наконец забылась беспокойным сном без сновидений.

Заняв один из стульев и закрыв глаза, он погрузился в глубокую медитацию, стараясь как можно глубже и осторожнее проникнуть в беспокойные воды Варпа. Шторм продолжал набирать силу, беспощадно атаковал его надёжно защищенный разум, но тщетно.Именно в таком состоянии, проснувшись, его увидел Альберт. В ответ он получил мягкую, виноватую улыбку.

– Ч-что они сделали с тобой? – Марианна едва удержалась на ногах.

– Как сама видишь, –Руксусу было ещё довольно непривычно, так что он непроизвольно ещё раз потянул за обод ошейника. Металлическое кольцо сидело довольно плотно, местами натирая кожу. – Алчные псы ещё раз продемонстрировали свою трусость.

Альберт смотрел на шейное «украшение» друга так, словно не понимал, что это такое, Симон постоянно отводил взгляд, а Гелиора от ужаса прикрыла рот.

– Это… это же чудовищно!

– Он же ещё непростой, как вы могли понять, – широко и искренне улыбнулся Руксус. – Этот позор имперских псов не только отслеживает моё местонахождение, но и взорвётся по нажатию кнопки, снеся мою проклятую голову к варповой матери. Неплохо, а?

–Чему ты радуешься, идиот? – не выдержал Альберт и схватил друга за грудь. – Совсем жить расхотелось? Что ты вообще натворил?

– Ты сам видел. Уничтожил тот шагоход ксеносов – вот они и трусливо испугались. Впрочем, кто сказал, что я радуюсь? Я наоборот, расстроен. Эти ублюдки испугались меньше, чем стоило бы, а теперь и вовсе, надо думать, успокоились. Отвратительно.

– Руксус… неужели твоя ненависть к ним не знает границ? – Альберт грубо тряхнул друга с такой силой, что тот незамедлительно ответил холодным, повелительным тоном:

–Убери руки. Сейчас же. Ты уже забыл Сару, а? Каме, Лиора? А как же малыш Дамьен, которого эта мразь сначала накачала топливом, а затем сожгла живьём на радость толпе?! Неужели ты уже всё забыл?!!

– Руксус…

– Даже прямо сейчас, пока мы говорим, гибнут тысячи наших братьев и сестёр! Ни за что, просто потому, что такова их природа!! На них охотятся, загоняют, словно диких зверей… Так ответь мне, брат, почему если они видят во мне лишь добычу, я не должен отвечать им тем же? Почему не должен мстить?

–Ты опять за своё! Мы давно не в школе, Руксус, и здесь нет леди Валерики, чтобы нас защитить.

– Вот именно…И я наконец-то могу расплатиться с ними сполна. Теперь меня никто и ничто не остановит. Война вещь непостоянная, брат. Рано или поздно наши надзиратели падут в бою или сбегут, и вот тогда…тогда мы наконец обретём свободу и сможем отомстить. Клянусь тебе, – нет, всем вам, – что сожгу перед этим как можно больше рабов этого треклятого лже-Императора.

– Руксус, следи за словами!! – вскричало несколько голосов.

Юноша вскочил, с удивительной силой и лёгкостью подняв Альберта за шиворот над землей, словно ребенка.

– А что не так, брат? Разве ты не согласен? Ублюдок на Троне ненавидит нас ровно так же, как я ненавижу Его. Око за око, Альберт. Лучше я хотя бы день проживу свободным, чем сотню лет просуществую в рабстве. И мою могилу покроет тысяча проклятий, как одного из самых непримиримых врагов Империума – но я умру освобожденным от его гнёта, и ни тебе, ни кому-либо ещё не встать у меня на пути.Он отпустил друга на землю, отвернулся, снова сел. Марианна с нескрываемой тревогой наблюдала за происходящим, больше, как ни странно, переживая за Альберта, – однако тот не выглядел ни разозлённым, ни удивлённым, скорее разочарованным.

– Ты прав, действительно не мне тебе мешать. Однако, когда наконец решишься на свою глупую месть – постарайся хотя бы на мгновение вспомнить, что у тебя есть мы.

Вместо ответа Руксус смотрел на свои ладони, облачённые в чёрные перчатки. Все в каюте чувствовали, как от его худого силуэта исходят непреодолимые волны могучей энергии.

«Он стал ещё сильнее», почти одновременно поняли Марианна и Альберт.

– Последний бой словно изменил меня… – задумчиво протянул Руксус, подтвердив их мысли. – Если раньше я лишь стоял на пороге, то теперь могу полностью открыть дверь, – нет, множество дверей. То высвобождение моей силы будто раскрыло предо мной все неведомые мне ранее пути, – и я могу пойти, куда пожелаю. – Он поднял растерянный, подавленный взгляд на Альберта. – Прости меня, брат, я не хотел, ты же знаешь. Просто моя сила, этот Варп и эта Буря…

– Прекрасно понимаю, Руксус, и поэтому ничуть не обижаюсь на тебя. Встань. Давай обнимемся в знак примирения.

Наблюдая за их крепкими, дружескими объятьями, Марианна поняла, что зря переживала Альберта. Её сердце вновь неприятно укололо чувство вины.

Ты достоин куда лучшего, Альберт. По крайней мере, не такой отчаянной дурочки, как я. О, как же мне хотелось бы верить, что ты ещё найдешь своё счастье!..

Тяжелая, по-настоящему тернистая и упорная дорога сквозь Бурю продолжалась, если верить потерявшим надёжность хронометрам, уже месяц. Корабли дрожали и