Намерения Санкт-Петербурга и Парижа действовать в зоне Персидского залива «антианглийским дуэтом в строго очерченном формате» на практике реализованы не были. Не успев, как следует, окрепнуть и набрать силу, дуэт этот попал под колеса исторических событий, и распался. В обстановке, складывавшейся в мире в начале XX столетия, Англии удалось не допустить проведения в жизнь планировавшихся совместных русско-французских акций в зоне Персидского залива со всеми вытекавшими из этого возможными негативными последствиями там для британских интересов, и торговых, и политических. Вначале Англии удалось вывести из игры Париж (1904) и, таким образом, сузить возможности России для противодействия Англии. Затем, подписав в 1907 г. соглашение с Россией о разделе сфер влияния в Персии, стреножить в бассейне Персидского залива и деятельность самой России.

В октябре 1904 г. Париж и Лондон договорились насчет передачи их разногласий по Оману на рассмотрение Гаагского третейского суда. Разногласия эти, докладывал из Константинополя посол Иван Алексеевич Зиновьев, появились из-за того, что французы выдавали владельцам маскатских парусных судов, как уже упоминалось в этой книге, разрешения на поднятие французского флага. Делать это они стали сразу же вслед за заключением договора с Маскатом от 17 ноября 1844 г., в соответствии с которым суда морского флота султана могли ходить под французским флагом (даже в 1917 г., к примеру, таких судов все еще насчитывалось порядка 12)[415]. Получая эти разрешения, «маскатские суда приравнивались к французским», и в силу сказанного выводились из-под английского полицейского надзора, установленного в прибрежных водах Омана. «Покровительство Франции распространялось и на самих владельцев маскатских судов, получавших означенные выше разрешения». «Вследствие соглашения, состоявшегося между маскатским султаном и англо-индийскими властями в апреле 1873 г., – сообщал И. А. Зиновьев, – такой надзор был возложен исключительно на английские военные суда». Англия утверждала, что «выдача французскими консульствами разрешений на пользование французским флагом подданным маскатского султана и присвоенное Францией право покровительствовать маскатским судовладельцам» находились «в противоречии с подписанной 10 марта 1862 г. в Париже франко-английской декларацией», а также с «постановлениями Брюссельской конвенции от 2 июля 1890 г. о прекращении торга невольниками». Британцы подчеркивали, что выведение маскатских судов под французским флагом из-под полицейского надзора в оманских территориальных водах поощряло незаконную торговлю невольниками[416].

В соответствии с постановлением Гаагского третейского суда от 8 августа 1905 г., доносил И. А. Зиновьев, «владельцы судов из числа подданных маскатского султана, коим до 1892 г. было разрешено французскими властями поднимать французский флаг», могли пользоваться разрешениями этими до тех пор, пока французское правительство признавало их силу. Сами «подданные маскатского султана», владевшие или управлявшие судами, имевшими разрешение на поднятие французского флага, или лица, состоявшие в экипажах таких судов, не могли «пользоваться правом экстерриториальности и быть изъяты из юрисдикции маскатского султана»[417].

Гаагский третейский суд, информировал (14.08.1905) графа Владимира Николаевича Ламздорфа российский посланник в Гааге Николай Валерьевич Чарыков (1855–1930), «признал за Францией (с некоторыми ограничениями) право предоставлять свой флаг местным судовладельцам со всеми проистекающими из сего на море преимуществами для них в маскатских водах». Этим признанием, резюмировал Н. В. Чарыков, «предотвращено осуществление вожделений Англии относительно исключительного господства британского флага в водах района Персидского залива». Указанным выше правом, отмечал Н. В. Чарыков, пользовались тогда в Маскате «только Англия, Франция и, что любопытно, Соединенные Штаты Северной Америки (с 1841 г.)». По словам «французских делегатов на Гаагском судебном разбирательстве», писал Н. В. Чарыков, «текст решения» давал «возможность сохранить французский флаг на оманских судах, числом до 50», из тех кои им тогда пользовались[418].

Действия Франции на исторических подмостках зоны Персидского залива вообще и Южной Аравии в частности изобиловали яркими сценами и виртуозно исполненными эффектами политико-дипломатического, торгового-коммерческого, военно-силового и иного характера. «Политическое каприччио» Франции конкретно в Маскате отличалось блестящей дипломатической оранжировкой, а ее антианглийская пропаганда – масштабностью и изобретательностью. Документы архивов внешней политики России и Франции свидетельствуют, что под эгидой Министерства иностранных дел Франции издавался, специально для распространения в землях зоны Персидского залива, информационно-пропагандистский бюллетень под названием «Открытыми глазами», переименованный впоследствии, в 1902 г., в «Путеводитель мыслей». Главная цель антианглийской пропагандистской кампании Парижа в Аравии состояла в том, – и подтверждением тому статьи, публиковавшиеся в указанном выше бюллетене, – «чтобы возбудить религиозные чувства арабов Аравии против Англии»[419].

Не менее интересными представляются и политико-дипломатические сонаты композиторов-разработчиков французской политики в Аравии, исполненные Парижем на таком инструменте, как торговля оружием. С «оружейной дипломатией» Франции в Южной Аравии, в частности в Маскате и в шейхствах Договорного Омана, с «французской оружейной волной», регулярно накатывавшейся на английские протектораты в Прибрежной Аравии, британцам удалось справиться лиши в 1914 году. И то только потому, что разразилась Первая мировая война, внесшая коррективы во внешнюю политику Франции.

* * *

В настоящее время Франция, наряду с США и Англией, ведет себя в зоне Персидского залива деятельно и энергично. Акцент в своей практической деятельности ставит на двух аспектах – военно-оборонном и торгово-экономическом. На первом из них – с прицелом на подписание, и с возможно большим числом состоятельных в финансовом отношении стран-участников Совета сотрудничества (ССАГПЗ), соглашений в области обороны и безопасности, открывающих двери для поставок в Аравию оружия и военной техники. На втором – на наращивании французского экспорта товаров услуг.

Начало отношениям США с Оманом было положено в сентябре 1790 г., во времена президентства Джорджа Вашингтона (1789–1797), когда в бухте Маската бросило якорь первое американское судно, бриг «Рамблер» («Rambler»), во главе с Робертом Фолгером.