То тут, то там виднелись эльфы с охапками новых нарядов или грудами шоколадных монет. Все они направлялись на Олений луг, где их ждал Отец Рождество с бездонным мешком. Эльфы собирались сложить туда подарки для человеческих детей. Нуш с грустью подумала, что пропустит Сочельник. Но если Отец Водоль прав и тролли в самом деле замышляют снова напасть на Эльфхельм, город должен узнать об этом.

Нуш оставила сына у ворот детского сада, быстро поцеловала в лоб и ушла. Проходя мимо магазина пряников, она вспомнила, как Малыш Мим любит откусывать головы пряничным эльфам. А затем у неё в голове возникла жуткая и пугающая мысль.

Мысль была такая: «Что, если я его больше не увижу?»

Нуш сошла с Главного пути, свернула на Тихую улицу и нырнула в Очень тихий переулок, за которым начиналась Секретная дорога к Лесистым холмам. Она бывала там много раз. В детстве Отец Топо водил её в холмы, чтобы подглядывать за пикси. Однажды Нуш даже поймала в банку Летучего историкси и зачарованно любовалась его крылышками. Когда Отец Топо увидел, что она сделала, то здорово рассердился. Старый эльф выпустил пикси и подарил ему новое слово – «разносторонний». Слово очень полюбилось крылатому созданию. Летучие историкси питаются словами, как пчёлы – мёдом. Они всегда охотятся на новые необычные словечки, чтобы потом приправлять ими свои истории.

Лесистые холмы были густо усыпаны снегом. Нуш быстро выбилась из сил: её короткие ножки тонули в сугробах и запинались о сосновые шишки. Ей было совестно, что она ничего не сказала Зануднику, но он бы точно переполошился и начал её отговаривать. Занудник был хорошим мужем, только уж очень мнительным. Он беспокоился по любому поводу. Боялся сломать зуб о конфету. Боялся, что солнце забудет подняться. Боялся, что однажды в мастерской мячики перестанут прыгать, а волчки – крутиться. Но больше всего он боялся, что тролли вернутся. Теперь же Нуш ничего не могла поделать с чувством вины, которое ворочалось у неё в животе и чем-то напоминало ощущение, какое бывает при падении.

За пушистыми соснами показался крохотный дом. Он был вполовину меньше дома Нуш, как и все дома пикси. При взгляде на ядрёно-жёлтые стены начинали слезиться глаза. Крыша была до того крутой, что напоминала наконечник стрелы. У домика была всего одна дверь и одно окно.

На двери висела небольшая табличка.

«ОСТОРОЖНО! Я ГОВОРЮ ПРАВДУ», – сообщала она.

«Так вот где живёт Пикси Правды», – подумала Нуш. Она вспомнила, что Отец Рождество дружит с этой пикси. Значит, её можно не бояться. Нуш постучала в дверь.

На пороге возникло изящное создание с огромными глазами, остроконечными ушами и весьма оригинальным вкусом в одежде (жёлтый, больше жёлтого, ещё больше жёлтого!). Пикси широко и проказливо улыбнулась.

– Ты Пикси Правды, – сказала Нуш.

Та посмотрела на эльфу снизу вверх.

– Да, это я. Спасибо, что напомнила. Пока.

И она закрыла дверь прямо у Нуш перед носом.

Но Нуш не двинулась с места.

– Прости! – громко сказала она. – Я только хотела тебя кое о чём спросить. Я друг Отца Рождество. И пытаюсь разузнать, не собираются ли тролли снова напасть на Эльфхельм. Конечно, ты пикси, а не тролль, но пикси в таких вопросах смыслят больше эльфов. Поэтому я подумала, что ты…

Дверь снова открылась. Пикси Правды уставилась на Нуш своими глазами-блюдцами.

– Значит, ты дружишь с большим человеком?

– Да, – ответила Нуш со сдержанной гордостью эльфы, у которой дома висят семь портретов Отца Рождество.

– Заходи, – сказала Пикси Правды. – И не забудь разуться.

Нуш оставила башмаки на снегу и вошла в дом. Внутри он был таким же ослепительно-жёлтым и пах корицей. Нуш присела на стул.

– Я бы предложила тебе кусок пирога, но не хочу делиться, – сказала Пикси Правды.

– Ничего страшного, – ответила Нуш, стараясь не обращать внимания на возмущённое урчание в желудке. Она достала блокнот: – Не возражаешь, если я буду делать пометки для статьи?

– Делай. Только не ссылайся на меня. Хочу сохранить «ауру таинственности», я много лет над ней работала. – Пикси Правды уставилась на Нуш. – Эльфы такие странные. Пальцы у вас толстые, лица широкие, а ноги похожи на пни. Впрочем, вы недалеко ушли от Отца Рождество с его нелепыми круглыми ушами. Как тебя зовут?

– Нуш.

– Будь здорова. Так как тебя зовут?

– Нуш.

Пикси нахмурилась.

– Будь здорова, расти большая… Ты какой-то очень чихучий эльф. Смотри, не запачкай мне ковёр соплями.

– Я не чихаю. Это моё имя – Нуш.

– О! А! Тогда прошу прощения. Наверное, тяжело жить с таким глупым именем. Меня зовут Пикси Правды. Гораздо проще, согласись.

Хотя слова пикси и задели Нуш, она постаралась улыбнуться. Эльфа обвела взглядом комнату и заметила в углу коричневую мышку.

– У тебя мышь живёт?

Пикси Правды кивнула. Она объяснила, что мышку зовут Маарта. Маарта оказалась пра-пра-пра-пра-правнучкой мыша Миики, которого Отец Рождество знал ещё в те времена, когда был обыкновенным мальчиком по имени Николас. Тогда Миика был единственным другом Отца Рождество. Он проделал с ним весь путь от маленькой деревеньки в Финляндии до Крайнего севера. Пра-пра-пра-пра-правнучка Миики была очень на него похожа. Она аккуратно грызла кусок пирога с корицей.

– Здравствуй, Маарта, – поприветствовала её Нуш.

Мышка и усом не повела.

– Обычно ей нравятся эльфы. Наверное, дело в тебе, – пожала плечами Пикси Правды.

Нуш подумала, что обижаться бессмысленно.

– Ты знаешь, почему тролли напали на Эльфхельм в прошлом году?

Пикси Правды посмотрела в окно, где за стеной сосен раскинулась Долина троллей. Она вдруг встревожилась и попыталась солгать:

– Ннн… – Пикси даже покраснела от усердия. – Ннн… Да, знаю! – выкрикнула она и тут же прикрыла рот ладошкой, понимая, что проговорилась.

– И почему? Чем мы их разозлили?

Пикси Правды выглядела совсем несчастной. Она не могла промолчать, хотя и очень хотела.

– Им промыли мозги, – выпалила она.

– Промыли мозги? Но кто?

– Пикси. Некоторые пикси. Тебе ведь известно, что существуют разные виды пикси?

– Да, – сказала Нуш. – Я кое-что про них знаю, но далеко не всё.

Пикси Правды пустилась в объяснения, надеясь, что это спасёт её от дальнейших расспросов.