И злость поднималась у неё в груди, как дым по печной трубе.

С каждым днём она всё отчётливее осознавала, что этот мир – и всё в нем – принадлежит мужчинам. Единственной женщиной, имевшей хоть какую-то власть, была королева Виктория. Амелия сердито размышляла, что женщина может распоряжаться своей жизнью, только если у неё есть корона на голове. Но миром заправляли мужчины. Равнодушные мужчины, которым не было дела до желаний и надежд десятилетней девочки. Мужчины, похожие на констебля Нюхлза. Мужчины, похожие на мистера Мора. Мужчины, которые искренне верили, что поступают правильно, но причиняли только вред. И Отец Рождество тоже принадлежал к их числу. Он был едва ли не самым ужасным. Отец Рождество заставил детей поверить в чудо, тогда как в жизни ничего чудесного не было. Разве можно дарить людям надежду в этом безнадёжном мире? Но Отец Рождество вряд ли об этом задумывался. Он лишь раз подразнил детей волшебством и на этом успокоился. Так что всем, абсолютно всем было наплевать.

Никого не заботило, что Амелия от голода еле держится на ногах. В столовой на завтрак и на ужин давали одинаково серую склизкую кашу. Одного взгляда на неё хватало, чтобы напрочь отбить аппетит.

За всё это время только одна девочка заговорила с Амелией. Её звали Эмили. Сперва они перешёптывались в спальне, но Эмили покинула работный дом, когда ей исполнилось шестнадцать – через две недели после того, как туда угодила Амелия.

На вторую ночь Эмили поделилась с Амелией секретом:

– Старайся, чтобы кашу тебе накладывала Мэри, толстушка с пучком на голове.

Когда на следующий день Амелия добрела до столовой, стряпухи уже стояли в ряд и половниками накладывали безвкусное варево в мятые жестяные миски. Амелия сразу заметила Мэри. Во всём зале улыбалась только она. Круглая, розовощёкая, Мэри походила на яблоко, которое зачем-то превратилось в человека.

Амелия подошла к ней и робко протянула миску.

– Привет, милая. Ты новенькая?

Амелия кивнула. Женщина сразу заметила, что та грустит.

– Ты уж побереги себя, хорошо?

– Хорошо, – пробормотала Амелия и пошла с миской к столу.

Попробовав кашу, девочка обнаружила, что та и впрямь не так отвратительна. Всё дело было в сахаре, который Мэри туда добавляла. С тех пор во время еды Амелия смотрела на добрую кухарку, и в груди у неё становилось чуть теплее. Словно в тёмной-тёмной галактике загоралась одинокая звёздочка надежды.

Весь следующий год Мэри шёпотом рассказывала Амелии о своей жизни, подслащивая серые будни работного дома. Она трудилась здесь с самого открытия. Мистеру Мору требовалось пятьсот человек, чтобы получить лицензию. Он методично обходил улицы Лондона в поисках нищих и бродяг и как-то раз наткнулся на Мэри. Она спала на скамейке у Тауэрского моста, и голуби использовали её вместо насеста. Мистер Мор пообещал Мэри еду, тёплое жилье и хорошую жизнь – и, конечно, обманул. Но даже когда Мэри представилась возможность уйти из работного дома, она ею не воспользовалась.

– Я подумала, что вам, сироткам, и без того в жизни приходится несладко. Пусть хоть я вам в кашу сахарку подложу.

Но, несмотря на доброту Мэри, Амелия ни на миг не переставала мечтать о том, чтобы сбежать из этого страшного места.

Она представляла, как заберёт у Чарльза Диккенса Капитана Сажу и отправится вместе с котом в деревню. Или ещё куда-нибудь. Главное – подальше от работного дома. Подобно кошке, выслеживающей птицу, Амелия ждала удобного момента, чтобы совершить бросок.

Последний раз в этом году Отец Рождество пришёл с бездонным мешком в Мастерскую игрушек. Эльфы обступили его со всех сторон, многие даже забрались на столы. Кое-кто сжимал в руках подарки, которые ещё не успели сложить в мешок.

– Что ж, эльфы, вы можете собой гордиться, – громко сказал Отец Рождество, не забывая поглядывать на большие часы, которые висели на дальней стене.

Эльфы в ответ захлопали и радостно закричали. Боббетта, выдувальщица пузырей, принялась выдувать мыльные пузыри. Ветра, мастерица по свисткам, пронзительно свистнула. Ямочка, специалистка по шуткам и розыгрышам, плюхнулась на подушку-пердушку. Белла, главная каламбурщица, звонко расхохоталась. А Клементина, рыжеволосая садовница, которая ухаживала за мандариновыми деревьями, от восторга упала в обморок.

– Хо-хо-хо, – смеялся Отец Рождество.

– Это ты должен собой гордиться! – сказал Занудник, поправляя очки на носу. Обычно Занудник стеснялся выступать перед публикой, но сегодня он слегка увлёкся. Лицо эльфа раскраснелось, как тулуп Отца Рождество. Он судорожно пытался придумать что-нибудь остроумное или проникновенное, но торжественные речи не были его коньком. Поэтому он не стал мудрить и воскликнул: – Т-т-троекратное ура в честь Отца Рождество!

И эльфы охотно выдали четырёхкратное ура, потому как по эльфийским обычаям непременно нужно было добавить ещё одно – на удачу.

– Всё идёт по плану, – улыбнулся Отец Рождество. – И под землёй вроде бы тихо.

Едва он это сказал, как зазвонил колокольчик.

Отец Топо, стоявший рядом с Отцом Рождество, поспешил открыть дверь. На пороге толпились эльфята из детского сада во главе с воспитательницей Матушкой Локой.

Отец Рождество снова рассмеялся: дети всегда поднимали ему настроение.

– Хо-хо-хо! Здравствуйте, ребятишки! Заходите, заходите. Для вас осталась куча игрушек, забирайте, что кому нравится.

Эльфята в разноцветных туниках рассыпались по залу, радостно повизгивая. Крохотные деревянные башмачки звонко топотали по полу. Но Занудник вдруг изменился в лице. Отец Топо не мог этого не заметить и сразу догадался, в чём дело.

Он шёпотом спросил Матушку Локу:

– А где Малыш Мим?

Воспитательница улыбнулась.

– Где-то здесь.

– Отлично, – сказал Отец Топо. По мастерской бегали сто семьдесят два эльфёнка, вот только Малыша Мима среди них не было.

Матушка Лока испуганно ахнула – она тоже это поняла.

Занудник ударился в панику.

Отец Топо посмотрел на часы. Половина Поздноватого. Занудник уже выскочил из Мастерской игрушек и помчался к дому, чтобы проверить, нет ли там Малыша Мима.

Отец Рождество, от чьего взгляда мало что могло укрыться, не слышал, о чём Отец Топо говорил с Матушкой Локой, но забеспокоился.

– Что-то случилось, Отец Топо?

– Нет-нет, – замотал головой седоусый эльф. – Нет-нет-нет. Ничего не случилось. Просто уже половина Поздноватого, так что пора тебе хватать мешок и отправляться на Олений луг.