Если бы я вышла из своего дома, чтобы немного отдохнуть, и подслушала разговор двух мужчин о том, что ценность женщин зависит от их телосложения и статуса занятости, я бы обиделась.

Поэтому вместо того, чтобы накричать на него, я собирался извиниться и сказать ему, что он был прав. То есть до тех пор, пока его следующий комментарий не засосал слова обратно мне в глотку.

— Неудивительно, что ты ни с кем не встречаешься. Такие женщины, как ты, создают женщинам повсюду дурную славу. Ничего, кроме пиявки, завернутой в красивую упаковку, ищущей папочку, который позаботился бы о тебе, пока ты сидишь дома, пьешь вино и ходишь по магазинам, — каждое слово вырывалось сильнее, чем предыдущее, его гнев, наконец, вырвался наружу.

Он подошел прямо к моему крыльцу и затушил сигарету о перила, насмешливо глядя на меня снизу вверх. Я уставилась прямо на него в ответ, отказываясь первой отвести взгляд. Я знала, что все мое лицо покраснело, а уши горели так, словно сам Аид дышал им в рот. Я не знала, что делать со своим телом, не говоря уже о лице.

Я не была новичком в том, что люди осуждали меня. В шестнадцать лет мне дали «алую букву» и назвали шлюхой больше раз, чем я могла сосчитать, вместе со всеми возможными синонимами этого слова.

Но это было еще хуже. Это напомнило мне о том случае, когда коллега студенческого возраста подошел ко мне, когда я была беременна, и предложил заплатить мне за секс. Мой округлившийся живот, очевидно, кричал: «Я Мэдисон, и со мной легко. Тебе даже не нужно заворачивать это, потому что я уже беременна. Наслаждайся поездкой без риска.»

Я все еще жила дома и ходила в школу, но мне нужно было платить за детский сад, и я не могла позволить себе уволиться, так что мне приходилось продолжать встречаться с этим мудаком каждую смену.

Это было очень похоже на то. Он фактически назвал меня подлой золотоискательницей, и не имело значения, что я знала, что это неправда. Точно так же, как тот парень тогда, я застряла рядом с ним, не в силах уйти и никогда больше его не увидеть.

Мои глаза горели, и я заерзала на своем месте, признавая поражение и отводя взгляд. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Лейла выпрямилась во весь свой пятифутовый рост, напрягая спину для боя. Она знала меня лучше, чем я сама, и, вероятно, могла почувствовать мое быстро растущее беспокойство.

— Ну, ты можешь сразу же отвалить. Если ты хочешь распускать язык, иди и делай это у себя дома. Ты не мог бы сделать это более очевидным, ты ее совсем не знаешь.

Он издал сухое подобие смешка, — А мне это и не нужно.

Ой.

Он повернулся, это движение привлекло мое внимание и заставило меня поднять глаза, но только для того, чтобы попасть в ловушку его обвиняющего взгляда. Он оглядел меня с ног до головы, а затем повернулся ко мне спиной, широкими шагами возвращаясь к себе.

Лейла вскочила со стула, схватив свой бокал и почти пустую коробку с вином. Я практически слышала, как она скрипит зубами, и на секунду мне показалось, что я увидела настоящий огонь в ее глазах.

Обхватив пальцами свой бокал, я, неспеша, последовала за ней внутрь, стараясь уделить себе каждую возможную секунду, чтобы выдержать бурю, которую она собиралась обрушить на меня.

Замок даже не успел полностью закрыться на ночь, когда ее ногти впились мне в плечо, резко развернув меня, — Я так и знала, ты, маленькая грязная шлюшка!

Это было совсем не то, чего я ожидала. — Подожди, что ты знаешь? — спросила я, законно сбитая с толку.

Она наклонилась к моему лицу, подняв обе руки и произнося в воздухе цитаты: «Кареглазый, темноволосый, мускулистый незнакомец?». Как удобно, что мужчина, который только что подошел к твоему дому, как будто он уже близок с ним, просто так выглядит. Выкладывай.

— Я не уверена, что на это ответить. -

Она снова схватила меня за плечи, тряся, как тряпичную куклу. — Выкладывай!

Я отступила назад, хлопнув ее по рукам: «Он не близок со мной, если только не знал жильцов до меня. Я видела его всего несколько раз и разговаривала с ним только один раз до этого. Все прошло ненамного лучше».

— Он чертовски горяч.

— Да, — согласилась я. Не было никаких причин пытаться отрицать это. Он был горячей моделью календаря. Я бросилась лицом вниз на диван. Сегодня вечером у меня не было ни малейшего шанса заняться какой-либо учебой.

Лейла села на меня сверху, ссутулившись и устраиваясь поудобнее, — Однако, он также гребаный, склонный к суждениям мудак.

— Похоже на то.

Она пососала свои зубы, — Держу пари, он быстро попадает в цель. Стыд. Эти руки восхитительны.

— Осторожнее, — сказала я, мой голос был приглушен подушкой, прижатой к моему лицу, — Ты объективируешь его.

Она засмеялась, шлепнув меня по заднице. — Он действительно наш ближайший сосед?

— Ага, — сказала я в диван.

Она скривила губы в сторону: «Я не знаю, что я чувствую по этому поводу».

— Я тоже.

Глава 5

Мы собирались опоздать. Из-за вина и драмы — честно говоря, почти из-за всего, что произошло прошлой ночью, — я впервые за много лет забыла завести будильник.

К счастью, мое тело настолько привыкло к минимальному сну, что сон приравнивался всего к дополнительным получасам. Однако, когда вы даете себе всего один час на то, чтобы проснуться, собраться, отвезти ребенка и отправиться на работу, это становится проблемой.

Я была наполовину во сне, когда у меня внезапно появилась та интуиция, которая поражает тебя, когда ты просто знаешь, что что-то не так. Мои глаза распахнулись, за ними быстро последовал рот, когда я выкрикнула ругательство, я молилась, чтобы Джейми не услышал.

Так и было. Этот благословенный мальчик уже встал и ел миску хлопьев, когда я выбежала. Его светлые волосы торчали во все возможные стороны, но, по крайней мере, он был на ногах и в брюках.

Схватив баллончик с распылителем со столика в ванной, я окатила его волосы брызгами, отчего он скривился и молоко потекло по подбородку, прежде чем надеть ему на голову шапку. Это должно было сработать.

Пять минут спустя я выбежала обратно, на ходу заправляя блузку в брюки. Мой галстук был зажат в руке, а туфли засунуты подмышку. — Ты готов, приятель?

— А ты как думаешь?