подумала о том, что она и не переживает. И даже практически смирилась с мыслью, что Андрей сегодня будет спать в ее кровати и, когда она вернется, ее постельное белье пропахнет им. Эта мысль взволновала Надежду. Хотя, казалось бы, они давно друг другу чужие люди. Это все из-за того, что он решил на эти дни переехать к ним.

– Надежда Петровна, – прервал ее размышления Руслан Бельдиев, – у вас таблетки от головы нет? У Маши голова разболелась.

– Была, сейчас поищу.

Прежде чем открыть сумочку, она бросила взгляд на соседний столик, где два друга – Лебедкин и Митраков – развлекали Машу, как могли, а у той и правда был очень бледный вид.

Таблетка нашлась, и Руслан отнес ее Маше. Что и говорить, умеет девочка создать себе свиту. Только ведь это не помогает, особенно когда за другим столиком не менее оживленно. Кажется, Кирилл Посохов нашел себе компанию в лице Люды и Антона с Соней. И теперь он уже не выглядит таким звездным и слегка высокомерным, каким был совсем недавно. Искреннее и интересное общение часто удаляет наносное и обнажает настоящее.

После ужина в кафе все выдвинулись в сторону гостиницы, но по дороге решили заглянуть в супермаркет, чтобы купить чего-нибудь для чая.

– Вы только что мне жаловались, что объелись.

– Это мы сейчас объелись, Надежда Петровна, а через час молодые растущие организмы снова станут голодными, – аргументировал Пашка.

На борьбу с грядущим голодом ушло минут двадцать, по истечении которых, увидев пакеты в руках девочек, Надежда Петровна поинтересовалась:

– Что-то я не поняла, почему при наличии стольких мальчиков сумки у нас несут девочки?

В итоге все пакеты без каких-либо возражений тут же перекочевали в руки парней, и класс шумной и радостной толпой продолжил свой путь.

– Надежда Петровна, завтра же нам никуда утром не ехать, правда? Можем выспаться?

– А как же сон для слабаков? Слава, ты что, сдался? – не удержалась Надежда Петровна.

– Я просто спросил!

Из дневника Надежды

Я долго думала над целесообразностью поездки с классом на несколько дней в учебное время и пришла к выводу, что рискну. Не знаю, насколько эта поездка оправдает мои ожидания. Возможно, ничего не изменится. Тогда у всех останутся просто впечатления. Что тоже неплохо.

Аня будет жить с папой. Я говорила по этому поводу с Андреем. Думала, что решить данный вопрос окажется непросто. Да, он любит Аню и всегда останется ее отцом, но у него ведь давно своя жизнь и, возможно, есть женщина. Да даже наверняка. Он молодой здоровый мужчина, и это нормально. Хотя и очень больно.

К моему удивлению, Андрей легко согласился. Не могу сказать, что разговор был легким. Мне трудно с ним говорить. Мы настолько отвыкли общаться, что каждый раз, когда я вынуждена это делать, чувствую напряжение и стресс. А после разговора долго прихожу в себя. У него совсем не изменился голос. И все те же интонации. И он не знает, что я все еще храню его туалетную воду и порой ночью, когда не спится, снимаю колпачок с флакона и вдыхаю родной запах.

А он уже не родной.

Он чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой, чужой.

Все будет хорошо. Обязательно.

Поездка получится.

Аня и Андрей прекрасно ладят и справятся.

Однажды я освобожусь от прошлого до конца и стану счастливой.

Глава 3

1

Сон, может быть, и для слабаков, зато они выспались. Да, снова легли поздно, да, снова пришлось всех разгонять по номерам, но встали позже и на завтрак все пришли свежие и бодрые, готовые к новым свершениям, а именно – к походу на дневной спектакль в маленький студенческий театр.

– «Моцарт и Сальери», – вещала Надежда Петровна, – одно из знаковых произведений Болдинской осени. Я вас очень прошу помнить, что мы идем в театр, и вести себя соответствующе.

– Мы постараемся, – честно признался Пашка, – только вот бабочки не захватили.

– Думаю, уж это театр как-нибудь переживет, – успокоила его Надежда Петровна.

Снова добирались на такси, но опыт уже имелся, поэтому поездка получилась организованной. А театр оказался подвальным – небольшое помещение в одном из старинных зданий в центре, рассчитанное всего на шестьдесят мест. Шесть рядов по десять стульев. Зато сколько азарта! Даже самые скептически настроенные ребята молчали и с удовольствием смотрели на развернувшееся действо. Что уж говорить о Люде? Она буквально растворилась в происходящем. Люда чувствовала себя в этом подвальном помещении как дома. Этот дух – театра, игры, метаморфоз – был ей знаком и очень близок.

Моцарт – совсем молодой парень в джинсах и футболке, почти мальчишка, необыкновенно пластичный, от него словно исходил свет юности, и Сальери – уже мужчина, высокий, стройный, красивый, в прекрасно сидящем офисном костюме, этакий банкир.

– Ах, Моцарт, Моцарт!

Когда же мне не до тебя? Садись;

Я слушаю[2].

И они слушали. Все слушали. Когда пианистка, находившаяся до этого в затемненном углу сцены, вдруг осветилась лучом прожектора и начала играть, зал замер. Тонкие пальцы порхали над клавишами, разливая по залу волшебную музыку Вольфганга Амадея Моцарта.

Потом были громкие аплодисменты – долгие и искренние, и общее фото с актерами, тут же отправленное в родительский чат, и сетования Люды на то, что они не догадались купить цветы.

– Ты слова-то выучила? – тихо спросил ее Посох, когда они уже вышли на улицу.

– Да, почти. Но время еще есть, не переживай.

2

После театра был обед в одном из кафе в центре, а потом все отправились на пешую прогулку по городу.

– Нам завтра уезжать, а города мы с вами так и не видели, – заявила Надежда Петровна.

– Как это не видели? – возмутился Лебедкин. – Мы здесь какой день торчим.

– Вот именно, что торчим, Максим. До прогулки на теплоходе времени еще достаточно, так что давайте пройдемся до набережной, посмотрим Кремль, полюбуемся видом на Волгу.

Погода словно решила сделать подарок гостям Нижнего, от вчерашнего дождя и похолодания остались лишь воспоминания. Солнце осветило город, деревья в такую ясную погоду сразу стали праздничными, яркими, и настроение у всех было приподнятое, радостное. Они шли по мощеному тротуару, где на отдельных кирпичиках виднелась выбитая цифра 1221 – дата основания города, и доказывали Надежде Петровне, что в Кремль им не надо.

– У нас же свой есть!

– А как