столь же велика, как и открытия специфического возбудителя туберкулеза и других инфекционных болезней. Более того, помимо своего терапевтического значения, аналитическая психология привела к безмерному обогащению психологии нормы, ибо понимание сновидений открыло почти безграничные просторы, показав, как сознание развивается из самых отдаленных и темных глубин бессознательного. Практическое применение аналитического метода дало возможность различать типичные функции и установки в поведении нормального индивидуума. Как ответвление медицинской психологии, психоанализ занимается исключительно патологией, а потому должен оставаться в ведении врача; но психология сновидений, изучаемая ради света, который она проливает на нормальное человеческое поведение, будет представлять все возрастающий интерес для вдумчивых людей в целом – особенно тех, кому присущи педагогические наклонности. В самом деле, крайне желательно, чтобы педагог, если он действительно хочет понять душевный строй своих учеников, учитывал выводы аналитической психологии. Это, однако, предполагает некоторое знание психопатологии, поскольку аномального ребенка понять гораздо труднее, чем нормального. Отклонения и болезнь не так уж далеки друг от друга; от всесторонне образованного педагога разумно ожидать некоторых познаний не только в области детских физических недугов, но и в области недугов психических.

131 Существует пять основных групп психических расстройств у детей. Первая группа – умственно отсталые дети. Наиболее распространенная форма – умственный дефект, который главным образом характеризуется низким интеллектом и общей неспособностью к пониманию.

132 Наиболее очевидный тип – флегматичный, медлительный, туповатый, глупый ребенок. Встречаются дети, которые, при всей бедности интеллекта, отличаются определенным богатством души и способны на верность, привязанность, преданность и самопожертвование. Менее очевидный и более редкий тип – возбудимый, раздражительный ребенок, чья умственная отсталость столь же несомненна, как и в первом случае, но зачастую выражена односторонне.

133 От этих врожденных и практически неизлечимых, хотя и не обязательно необучаемых, случаев необходимо отличать случаи задержки психического развития. Развитие такого ребенка происходит крайне медленно, порой почти незаметно; нередко лишь опытный психиатр в состоянии установить наличие или отсутствие умственного дефекта. У таких детей часто наблюдаются эмоциональные реакции, свойственные имбецилам. Однажды ко мне обратились за консультацией по поводу шестилетнего мальчика, страдавшего сильными приступами ярости, во время которых он ломал игрушки и угрожал расправой родителям и няне. Кроме того, он «не желал говорить», как выразились его родители. Это был маленький, упитанный ребенок, ужасно подозрительный, злобный, упрямый и во всех отношениях негативно настроенный. Было очевидно, что он родился слабоумным и просто не мог говорить, ибо до сих пор не научился, как это делать. Однако слабоумие было не настолько тяжелым, чтобы объяснить неспособность к речи. Его общее поведение указывало на невроз. Если у маленького ребенка проявляются симптомы невроза, не следует тратить много времени на изучение его бессознательного. Свои исследования разумнее начинать в другом месте, а именно с матери; почти всегда родители являются либо непосредственной причиной невроза ребенка, либо, по крайней мере, наиболее важной его составляющей. В данном случае я установил, что ребенок был единственным мальчиком среди семи девочек. Мать его была честолюбивой, своевольной женщиной; когда я сказал ей, что ее сын не совсем нормален, это было воспринято как оскорбление. Она намеренно вытесняла знание о душевной немощи мальчика; тот просто обязан быть умным, а если он глуп, то все из-за его недоброжелательства и злобного упрямства. Естественно, мальчик научился гораздо меньшему, чем мог бы, если бы ему посчастливилось иметь разумную мать; фактически он не научился вообще ничему. Более того, он стал таким, каким его вынудили быть амбиции его матери, а именно злобным и своенравным. Непонятый и, следовательно, замкнутый в себе, он впадал в приступы ярости из чистого отчаяния. В этой связи я припоминаю другого четырнадцатилетнего мальчика, жившего в аналогичных семейных обстоятельствах. В гневе он зарубил своего отчима топором. Его тоже довели до срыва.

134 Задержка умственного развития нередко встречается у первенцев и у детей, чьи родители отдалились друг от друга в силу психической несовместимости. Она также может быть следствием болезни матери в течение беременности, затянувшихся родов или деформации черепа и кровоизлияния во время появления на свет. Если таким детям удается избежать разрушительных эффектов принуждения, оказываемого в целях воспитания и обучения, то со временем они, как правило, достигают относительной умственной зрелости, хотя нередко это происходит позже, чем у нормальных сверстников.

135 Вторая группа – психопатичные дети. В случаях нравственного помешательства расстройство является врожденным либо вызвано органическим повреждением отделов мозга в результате ранения или болезни. Такие дети неизлечимы. Иногда они становятся уголовниками и с рождения носят в себе семена привычной преступности.

136 От этих случаев следует отличать случаи задержки нравственного развития – патологически аутоэротический тип. Таким детям часто свойственны выраженный эготизм и преждевременная сексуальная активность; кроме того, они лживы, ненадежны и практически не способны испытывать человеческие чувства и любовь. В большинстве своем это незаконнорожденные или приемные дети, которых, к несчастью, никогда не согревало и не питало душевное тепло настоящих отца и матери. Они страдают от едва ли не органического недостатка того, в чем каждый ребенок испытывает жизненную потребность, то бишь от нехватки психически питательной заботы родителей, особенно матери. В результате внебрачные дети, в частности, всегда подвергаются психической опасности, и в первую очередь страдает мораль. Многие дети могут приспособиться к приемным родителям, но далеко не все; те, кто не может, развивают крайне себялюбивую и безжалостно эгоистичную установку с бессознательной целью получить то, что не смогли им дать настоящие родители. Такие случаи не всегда неизлечимы. Однажды я наблюдал мальчика, который в пятилетнем возрасте изнасиловал четырехлетнюю сестру, в девять лет пытался убить отца, но к восемнадцати годам, несмотря на диагноз неизлечимого нравственного помешательства, выработал в себе более или менее нормальную личность. Если необузданная распущенность, к которой иногда склонны такие пациенты, сочетается с развитым интеллектом, а необратимый разрыв с обществом отсутствует, то эти люди могут, поразмыслив, отказаться от своих преступных наклонностей. Тем не менее, следует отметить, что здравый смысл – крайне ненадежная защита от патологических предрасположенностей.

137 Третья группа – дети-эпилептики. Такие случаи, к сожалению, не редкость. Распознать истинный эпилептический приступ достаточно легко, но состояние, которое называется petit mal[43], остается чрезвычайно трудным для понимания. Явные припадки отсутствуют; характерны лишь очень своеобразные и часто едва заметные изменения сознания, которые в дальнейшем, однако, переходят в тяжелое психическое расстройство, сопровождающееся раздражительностью, свирепостью, жадностью, липкой сентиментальностью, болезненной страстью к справедливости, эгоизмом и узким кругом интересов. Разумеется, перечислить здесь все многообразные формы эпилепсии невозможно; тем не менее дабы проиллюстрировать симптоматику, упомяну случай одного маленького мальчика, который лет с семи начал вести себя странно. Время от времени он внезапно исчезал: позже его находили в подвале или в темном углу чердака. Сам он не мог объяснить, почему вдруг убежал или спрятался. Иногда он прекращал играть и зарывался лицом в мамины юбки. Поначалу это случалось так редко, что на его необычное поведение не обращали внимания, но когда он начал делать то же самое в школе – внезапно вскакивал из-за парты и подбегал к учителю – родители забеспокоились. Никто, однако, не думал о серьезной болезни. Иногда в разгар игры или даже в середине фразы он замирал на несколько секунд, ничем не объясняя паузу и, по-видимому, даже ее не осознавая. Постепенно у него сформировался весьма неприятный и раздражительный характер. Иногда случались приступы ярости; однажды он швырнул ножницы в свою младшую сестру с такой силой, что они вонзились в череп прямо над глазами. Девочка едва не погибла. Поскольку родители не подумали обратиться к психиатру, болезнь осталась нераспознанной, и к мальчику относились просто как к злому и трудному ребенку. В возрасте двенадцати лет у него впервые случился эпилептический припадок; только после этого болезнь наконец была обнаружена. Несмотря на большие затруднения, мне удалось узнать, что лет в шесть им завладел страх перед каким-то неизвестным существом. Едва он оставался один, у него возникало ощущение, что рядом присутствует кто-то невидимый. Позже он стал видеть невысокого бородатого мужчину, которого никогда раньше не встречал, но черты которого мог описать в мельчайших подробностях. Этот человек