— Ну а как еще умирают при ножевом ранении в сердце?

— Не знаю. Я не специалист. Специалист вы, Кирилл Павлович,именно поэтому я к вам и обращаюсь. Успела она закричать или нет? Это меня,знаете ли, очень беспокоит. — Бородин стоял напротив эксперта, мягко, виноватоулыбался, и было ясно, что не отстанет, пока всю душу не вымотает. Пропадалодрагоценное время, таял чудный одинокий вечер в пустой тихой квартире схолодным пивом и солеными орешками.

«Гвоздь в заднице, вот что тебя беспокоит, — подумалэксперт, — будь ты помоложе да понахальней, послал бы я тебя с большимудовольствием. Две вещи тебя спасают, старший следователь Бородин, возраст ивежливость».

— Кирилл Павлович, могла она кричать и сопротивляться илинет? — настойчиво повторил Бородин.

— Разумеется, могла, — буркнул эксперт, — человекусвойственно кричать и сопротивляться, когда его режут.

— Нет, я имею в виду, у нее было время, хотя бы несколькосекунд, или она умерла моментально?

«Елки зеленые, — простонал про себя эксперт, — он отвяжетсякогда-нибудь?»

— Ну, было, и что? Что это меняет? — произнес он с вызовом.— Да, у нее была минута точно. А может, и больше. В принципе удар в сердце сампо себе не являлся смертельным, там задет только правый желудочек, но еслиучесть, сколько всего ножевых ранений, то картина абсолютно ясная. Все?

— Почти все, — смиренно кивнул Бородин. — Однако представьтеэту абсолютно ясную картину, восемнадцать ножевых ранений. Жертва — здороваямолодая женщина, не пьяная, не под наркотиком, не парализованная. Может такоепроисходить в полной тишине? Могли ее убивать шепотом и на цыпочках?

— Как это? — эксперт поморщился и тряхнул головой.

— Стены в доме очень тонкие, а соседи ничего не слышали, — объяснилБородин с легким вздохом.

— Так, может, их дома не было?

— В том-то и дело, что были.

— Ну, не знаю, телевизор смотрели, радио слушали, спали вконце концов. Ну, чего вы от меня хотите? Я свое дело сделал, заключениенаписал, там все подробненько…

— Я хочу, чтобы мы вместе посмотрели еще раз, не осталось лина теле следов какого-нибудь предварительного оглушающего удара, по голове,например, или по шее.

— Ну, давайте, давайте посмотрим, — сдался эксперт, —честное слово, не понимаю, зачем вам это.

Он курил у подоконника и матерился про себя, пока Бородинразглядывал голову и шею трупа. Он знал совершенно точно, что никаких внешнихповреждений, кроме восемнадцати колотых ран, на теле не было и быть не могло.Он ведь тоже не вчера родился и на своем веку перевидал насильственных, труповсотни три, не меньше. Как правило, если человека режут, его перед этим недушат. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

— Кирилл Павлович, можно вас на минуту? — тихо позвал егоБородин. — Вот, взгляните сюда. Что это, как вы думаете?

Пухлый палец указывал на продолговатое темно-красное пятнона шее. Эксперт несколько секунд молчал, наконец тяжело вздохнул и произнес,покосившись на следователя:

— Ну, допустим, кровоподтек.

— Допустим или точно?

— Послушайте, я не понимаю, вы что, настаиваете надополнительной экспертизе? — повысил голос Кирилл Павлович. — Тогда давайтеоформлять все, как положено.

— Нет, на дополнительной экспертизе я не настаиваю, —замотал головой следователь и, помолчав, добавил задумчиво:

— Пока не настаиваю. Сейчас мне просто нужна от васнебольшая консультация. Для меня не совсем ясна картина смерти.

— Женщину восемнадцать раз ударили ножом. Вам что, малоэтого?!

— Мне достаточно, — Бородин одарил эксперта теплой лучезарнойулыбкой, — я просто хочу выяснить, почему она не кричала и не сопротивлялась.Вот видите, мы с вами внимательно посмотрели и обнаружили кровоподтек. Такойслед, если не ошибаюсь, мог остаться в результате удара тупым предметом, ребромладони например. Здесь, — он ткнул пальцем в собственную розовую пухлую шею, —проходит сонная артерия. Впрочем, я не специалист. Специалист вы, КириллПавлович.

«Совсем сдвинутый, — подумал эксперт, — разве нормальныйчеловек будет на себе показывать?»

— Да это вообще может быть родимое пятно, — буркнул он, —или вы думаете, ваша олигофренка на самом деле Жан-Клод Ван Дамм?

— Как, простите? Вам Дамм? Кто это? — Бородин подался впередвсем корпусом, склонил голову набок и стал похож на старого говорящего попугая.Эксперт не выдержал и рассмеялся. В пустом кафельном морге загудело эхо.Бородин удивленно подвигал бровями и быстро прошептал:

— Ох, как заразительно смеетесь, Кирилл Павлович. Я понимаю,это нервное. Конечно, это у вас от усталости.

Судебный медик успокоился, откашлялся и тихо, доверительноспросил:

— Илья Никитич, простите, вы издеваетесь, да? Вы что, правдане знаете, кто такой Жан-Клод Ван Дамм?

— Какой-то известный спортсмен?

— Кинозвезда, герой самых крутых американских боевиков.

— Ну да, ну да, — рассеянно кивнул следователь, — то есть выхотите сказать, что удар по сонной артерии был нанесен человеком, которыйвладеет приемами каратэ?

— Да, причем владеет неплохо. В принципе такой ударотносится к разряду смертельных. Каратист не мог не знать этого. Если надо былоубить, одного такого удара хватило бы. Более того, было бы весьма сложноустановить истинную причину смерти. Это профессионал тоже должен знать. Зачемпонадобилось еще восемнадцать ножевых ранений?

— То есть вы не исключаете, что эти ранения нанесеныпосмертно?

— Точно установить нельзя, все происходило слишком быстро.Слушайте, а ведь она маньячка, эта ваша подозреваемая. Она вырубила тетушку, апотом стала ее резать, уже для собственного удовольствия. Кстати, нашли орудиеубийства?

— Нет.

— Вот это класс! — присвистнул эксперт, — а что говорятпсихиатры про вашу подозреваемую? Может, она вообще никакая не олигофренкапросто устроила спектакль? Кончила тетушку, потом поняла, что не сумеет заместиследы, и решила так красиво закосить?

— Спасибо, — кивнул Бородин, — хорошая версия. Нет,психиатры исключают симуляцию. Девочка действительно больна с рождения.Олигофрения в стадии дебильности. А приемами каратэ она не владеет. Девочкаполная, рыхлая, вряд ли она вообще знает, что такое каратэ.

— Жаль, жаль, — покачал головой Кирилл Павлович, — похоже,дело может зависнуть и заглохнуть. А так все хорошо начиналось, по материаламвсе так ясно и гладко выходило. Теперь уж, понятно, придется искатьубийцу-каратиста, Жан-Клода Ван Дамма. Или нет?