— А Аякс?

— Я не его, — решительно заявила, — и никогда не буду, — сжимая кулаки, продолжила. — Не знаю, что он себе придумал, кто такая авели тоже, но разве любящий мужчина будет удерживать свою женщину против ее воли?

В ответ мужчина хмыкнул, но кивнул, сказав, что подумает, что можно сделать.

Я же улыбнулась ему в ответ, для меня это было огромным шагом вперед. Тогда я еще слепо верила, что мне и вправду помогут, почему-то вдруг посчитав, что хорошее отношение ко мне залог удачи, но Кейн вместо помощи, на которую я рассчитывала, сделал совершенно другое. Рассказал все Аяксу. А ведь я, как маленькая глупышка, надеялась, что мне помогут. Видимо хорошее отношение сариан сыграло со мной злую шутку, я попросту забыла, что в этом мире слишком жестокие правила.

Аякс

— Что у вас там происходит? Почему я до сих пор слышу о ваших разногласиях? — морщится отец, смотря на меня осуждающе, я же в ответ сержусь.

Как ему объяснить, что все не так просто, Маира отчаянно не желает признавать мое влияние на нее, а отец смотри-ка даже на связь вышел, неужто так беспокоится?

— Я делаю все возможное, — отвечаю.

И сжимаю кулаки под его, не верящим, взглядом. Да как он смеет мне предъявлять. Это моя женщина, я знаю как лучше.

— Так ли это?

— Так, — киваю, получая в ответ усмешку.

— Даже хочется спросить, что ты такое делаешь? — спрашивает и тут же добавляет, не дожидаясь ответа. — Ты же знаешь о ее разговоре с Кейном?

— Да, он мне сказал, — киваю, вспоминая разговор с братом.

Он приехал нас навестить, заодно отдохнуть, так он объяснил причину своего визита, но я уверен все это с подачи отца. Носятся оба со мной, как с мальчишкой, будто я не знаю, что пора действовать кардинально, но как же не хочется применять силу и все же, наверное, придется.

— И это не может не злить, как только посмела? — добавляю, едва сдерживая рвущийся наружу гнев. Когда услышал о ее смехотворной просьбе от Кейна, тут же хотел ворваться в комнату к ней и напомнить о наших договоренностях. Она моя. Неужели до сих пор не поняла?

— А ты как думаешь? — вдруг спросил отец.

— Не знаю, — почесал подбородок, задумавшись, — сложно объяснить. Он то одна, то другая, а стоит прикоснуться и вовсе третья.

— Думаю дело в этом, — загадочно произнес отец.

— В чем? — не совсем понял его слов.

— В фертильности, — в чем-чем? Нахмурился я. При чем здесь способность к произведению потомства?

— Ты предохранялся? — не услышав ответа, наблюдая лишь за моим хмурым лицом, спросил он.

— Нет, сам знаешь, что нет лучше привязки, чем дети, — он же тоже, когда-то нашу мать привязал к дому именно ними.

— А в колонии? — осторожно спросил отец.

Мы редко говорили на эту тему, колония осталась в прошлом, отец считал, что это для меня было наказанием, но я бы так не сказал, может, и вернулся бы вновь, если бы не было Маиры.

— Нет, — отрицаю, а затем вспоминаю, что… — рабам вместе с водой добавляли противозачатное. Не хватало еще, чтобы рабыня забеременела от мастера, а после… это уже дело хозяев, поэтому никто не лишает рабынь возможности иметь детей навсегда. Разные хозяева попадаются.

— А вот это уже становится интересным, — загорелись его глаза, — не зря мне эта девочка понравилась.

Что это значит? Спрашиваю взглядом.

— Думаю, все дело в способности зачать. Раса кроксов нами не изучена, они жили слишком далеко, но это бы объясняло ее поведение.

— Хочешь сказать, что это всего лишь фертильность бросает ее в мои объятья? Не чувства?

— Скорее всего, — задумчиво ответил он, а я разозлился, вспоминая сколько лет провел вдали от нее из-за ее глупой просьбы о свободе. Неужели и с этими дикарями у нее было также?

— С сарианами было тоже самое? — Спросил, хмурясь еще больше.

Тогда понятно, почему те так за нее выступали, даже на планету отдаленную полетели, чтобы отомстить за нее. Со сколькими она спала, пока меня не было?

— Сомневаюсь, — отмахнулся отец, — кажется мне, что это именно наша раса и ее раса так совместима. Придется идти к императору за разрешением на проведение анализов.

— Я не позволю, чтобы Маиру использовали, — взрываюсь я.

— А никто об этом и не говорит, — успокаивает отец, — твою авели никто не тронет, но, уверен, где-то в космосе еще остались кроксы.

— И не только в космосе, — добавляю, — мы же занимались обучением рабов-кроксов, что забрали после нападения на корабль, где была Маира. Там и женщины есть и мужчины.

— Значит пора выкупить. С такими перспективами, что открываются, если мои догадки окажутся верными, даже сам император посодействует.

— И кто к нему пойдет? — спрашиваю осторожно.

— Я? — усмехается, уставившись вопросительно. — А как же лучший охранник на планете?

— Вот поэтому и не хочу, — кивнул в ответ.

С императора станется еще куда-то меня отправить, вот уже третий раз отклоняю попытку его помощников заманить меня в столицу.

— Ладно, — согласился отец. — Но думаю, мои догадки подтвердятся.

— Если все так, как мы думаем, — меня вдруг озарила догадка, — значит и на Сариа было тоже самое, помнишь я говорил о свойствах мяса? — отец в ответ кивнул. Уж очень он тогда был поражен его свойствами, — так вот, оно могло только усилить действие, а остальное сделал ее организм, пробудившись. Но тогда это значит, что она могла быть беременна.

— Скорее всего, — после некоторой паузы подтвердил отец. — Это бы объясняло, ее стремление вернуться к сарианам.

— Она должна смириться, — сжимаю кулаки.

С одной стороны мне нравится наше противостояние, а с другой — я хочу отдачи постоянно.

— Да, но если на Сариа остались твои дочь или сын не получится, — серьезно заявил отец.

А ведь и вправду, что если там остался мой ребенок?

— Лечу туда, — говорю, уже думая о том, какой корабль возьму.

— И оставишь ее одну? — спрашивает отец, но я уже не слушаю, и все же он привлекает к себе внимание, продолжая. — Смотри, кабы не придумала чего, она ведь может уже быть беременна, — добавляет.

— Я полечу сам, — что с ней случится за день, два? — Думаешь все-таки это правда? — добавляю.

— Да, скорее всего, думаю скоро мы познакомимся с твоим ребенком, — улыбается отец. Ему нравится эта идея, и что скрывать — мне тоже, и все-таки…

— Если это так, мне придется ее наказать, — хмурюсь, злясь на женщину, что молчит уже столько времени о таком важном обстоятельстве.