по обстоятельствам, её от зеркала не оттащишь. А теперь уже поздно что исправлять: есть паспорт с фотографией, штамп с пропиской. Остаётся только соответствовать выбранному образу. Вот так то, Вася Сметанин! Юля несколько раз спрашивала Элис о Бултычке.

–Не знаю, забрала полиция, попал в облаву. Он ухитрился сбежать из полицейского участка. Полиция на него злая.

Юля успокоилась – Бултычка живой, где-то скрывается. В музей к Бултычке, почти никто не приходил, он сам чаще стал выходить на улицу. Новое тело кушать хочет. Бултычка привыкал к нему, как лошадь привыкает к сбруе. В зеркало он уже не смотрел, знал, что его там ожидает. Сплошное разочарование! В магазинах и на улице никто не обращал на него внимания. Бултычке даже нравилось, что в своём новом теле, он не казался таким броским. Пару раз он даже Юлю видел. Девушка не обратила на него внимания. В ТЮЗ он зайти не решился. Элис снабжала его деньгами, она, по-прежнему, не знала для чего они нужны. Бултычка не знал, где она их брала, ему было не интересно. Каждый выполнял свои обязанности, Элис добывала деньги. По ночам музей оживал: то стрелы летать начинали, то каменный топор опускался внезапно в руках чучела неандертальца, то латы рыцаря начинали греметь. Домовой говорил, что мы кого-то потревожили своим вторжением, он из духов – невидимый, но не совсем взрослый, скорее ребёнок. Я решил проверить его версию – накупил сладостей и вывалил их на стол. Ребёнок мимо не сможет пройти. На следующее утро на столе всё было, как есть, дух не притронулся ни к чему. Он съел ванильный торт, в закрытой коробке. Эта ночь прошла спокойно, я взял на вооружение: как только дух начинал шуметь, я утром бежал в магазин за тортом. Заведующую музея я так и не видел, даже не знаю, когда у неё возникнет желание посетить музей? Завидую домовому, для него дверей не существует, он проходит через любые двери. Это нам с Элис приходится искать хоть какую щель. Домовой издевается:

– Скажи, Бултычка, как ты в такую узкую щель протискиваешься? – Как, как? Как осьминог. Не видали никогда? Ну и ладно, а я уже привык.

Поначалу страшно было, я сам в себя не верил, а теперь терпимо.

– А Элис?

– Что Элис?

– Как она к тебе в гости ходит?

–Надоел ты со своими глупыми вопросами. Спроси у неё сам.

Домовой редкий гость у меня, я позвал его в качестве эксперта. Он любил, заваренный мной чай. Дух у тебя шумит, потому что ему скучно, играть не с кем. В музее нет домового, здание считается не жилым, а казённым. Не держатся в нём домовые, поэтому и порядка нет. Эх, сюда бы домового, да моложе! Весело бы им было. Домовой пропал, я никак не мог смириться с его привычкой – уходить по-английски, не прощаясь. Даже чай не допил. Элис прилетела из аэроклуба вся восторженная, у них были прыжки. – Ты знаешь, с первым прыжком ничто не может сравниться! Я не знал. Для людей, иногда, первый прыжок мог оказаться последним. Но то – для людей, Элис это, доказывать было бесполезно.

– Скоро мы на соревнование поедем.

– Хоть отдохну от тебя – адреналин в юбке.

– Вася, а рыжие все противные?

Я швырнул в неё веником. Элис со смехом, скрылась за дверью. Один раз ко мне, даже Пират приходил, соскучился без карточного партнёра. Его ночью домовой провёл, кукла не сможет пройти через закрытую дверь. Мы протарахтели с другом до рассвета. Пирату, наоборот, понравился мой внешний вид: хоть на мужика похож. Потом он заигрался с духом, Пират видел его. Ушли они с домовым, чуть светать начало. Юля пристала к Элис:

– Хочу видеть Бултычку.

–Да не знаю где он.

– Врёшь. Он где-то рядом, вы прячете его. И ты, и Пират, и домовой.

Она была очень настырная. Для меня Юля была той красной чертой, через которую переходить нельзя. И всё-таки она добилась своего. Я не заметил, девушка следовала за мной долго. Юля с детства была наблюдательная, она вычислила меня только по известным ей приметам. Перед входом в супермаркет меня кто-то громко окликнул:

– Бултычка!

Я обернулся, и мои глаза встретились с глазами Юлии. Между нами пробежала искра. Она бросилась ко мне на шею:

– Я знала, что я тебя найду!

Её не смущал мой внешний вид, моя конопатость. Девочка плакала, а глаза светились счастьем. На нас стали обращать внимание, мы стояли на самом входе в супермаркет. Я повёл девушку в парк, на лавочки. Сейчас, или никогда? Пришло время объясниться, сказать всю правду подруге. Юля улыбалась и не замечала ничего. Мне трудно было начать, никогда не думал, что правду говорить так тяжело.

– Ты знаешь? Я не человек.

Юля посмотрела на меня:

– А кто?

– Не знаю. Честное слово, не знаю. Я могу превратиться во что хочешь, и образы людей могу менять, могу проникнуть в любой дом и выбраться из любой западни, а ещё я знаю все языки мира.

Юля только сейчас заметила изменения в моём облике. Она мне не верила. Рядом на рябине паслась стайка синичек.

– А можешь ты превратиться в кошку?

Желание дамы закон. Синички сразу разлетелись, при появлении кота. Я замурлыкал, потёрся о ноги Юлии, и вернулся в свой образ. Юля воспринимала всё спокойно, подействовала закалка с куклами. Уже по своему желанию, я поменял несколько человеческих образов. Юля и этому отнеслась спокойно.

– Бултычка! А ты помнишь наш поход?

– Конечно. В котором у тебя ноги отваливались?

Юле нужно было в театр, на репетицию, я провёл её до ТЮЗа. – Извини, домой не приглашаю, мне до сих пор не даёт покоя мысль:

– Кто меня выдал?

Полиция шла в будку суфлёра с явной целью.

– Моя вина, я была шокирована ожившими куклами, бредила. Родные посчитали, что мне поделано, или кто-то на меня дурно влияет. Анонимку в полицию написала на тебя моя мать, она всё выпытала у меня про твоё местоположение. Поверь, я каюсь. Каюсь за свою глупость. Друзей тяжело найти, ещё тяжелее – терять. Я нашла тебя, Бултычка, теперь никуда не отпущу.

Она запахнула дублёнку и каблучки застучали по ступенькам. Юля остановилась наверху.

– А Элис?

– Что Элис?

– Ну ты не такой, как все, а Элис?

– Юля, ты, как домовой. Про свойства организма Элис, спроси у нее самой.

Юля улыбнулась и исчезла за дверьми театра. Элис улетела на соревнования, где-то под Элистой. Анатолий, как и грозился приехал