всевозможные препоны, деятели культуры щедро расплатились с ТЮЗ ом. Юля пригласила меня к себе домой:

– Знаешь, Бултычка! Ты заворожил мою мать, она мне все уши прожужжала Васей Сметаниным.

Мне было приятно, импонировало, что я нравлюсь ещё кому – то, кроме Пирата. Я попросил Юлю одеть хиджаб, она сморщилась, но выполнила мою просьбу. Если честно – не ахти, мне Юля в хиджабе не понравилась. Меня девочки продолжали называть по старому имени, данному мне мастером, я только по документам – Вася Сметанин. Юля спросила за Элис. – Пропала подруга! Влюбилась. Жениха Стас зовут. Для Юли это был сюрприз. Элис сама, первая прибежала, посекретничать с подругой. Я был, наверное, здесь лишний, подруги закрылись в комнате матери, а я, инкогнито, ушёл домой, стараясь не хлопнуть дверью.

– Бултычка! Ну ты скажи ему, скажи!

Я не понял, что от меня хочет Элис.

–Скажи, что я нормальная!

– Стас, она нормальная.

– Вася, спроси у неё, зачем она достала из холодильника тушку курицы.

Я посмотрел на Элис, она была красная, как рак.

– Она съела ровно половину сырой курицы.

Я всё понял.

– А ты к врачу её не водил?

Стас смотрел на меня, как на привидение:

– Зачем?

– А ты своди, вот и узнаем откуда у неё эта дурная привычка – есть сырую птицу.

Стас взял мои слова на вооружение, ему сумасшедшая невеста не нужна. Через день, Элис прибежала в музей сама:

–Где Юля? Ах, да!

Я двери в музей не открывал.

– В театре, наверное, но Элис уже меня не слышала, в сторону театра был слышен цокот её каблучков.

Юля вычислила моё жильё, после работы она ждала меня у музея. Вася Сметанин кушать хочет. Я вышел, и подруга меня огорошила:

– А ты знаешь, что Элис в положении?

– Как так? Этого не может быть. Мы же не такие, как все, мы отличаемся от людей.

Юля понимающе смотрела на меня:

– Все вы так говорите, после того, как петух клюнул.

Я чуть не спросил – куда? У Элис всё в порядке, они заявление в Загс подали, сегодня, меня она пригласила дружкой. Я был в растерянности, вернее я был в шоке, я не мог себе представить Элис в положении. Мне пришлось делать «звонок» в музей, Юля давно просила, нитка, протянутая через щель в окне и привязанная к спичечному коробку, заменила мне звонок. Я имел отменный слух, и реагировал на любой шум в комнате. У меня даже был разработан код звонка: свой-чужой. Элис первая испытала новшество, ей уже нельзя было проходить в музей, как раньше. Элис оценила мою изобретательность. В следующий раз они пришли вместе с Юлей. Я каждый вечер блокировал дверь, бережённого бог бережёт, пока вскроют, я успею замести следы и превратиться в пробку. Заведующая музеем так ни разу и не появилась. Я освободил проход к чёрному входу, от нагромождения мебели, тоже, на всякий случай. А вдруг, может гостей придётся выводить. Чёрный вход открывался только изнутри, и выходил в подземный переход, очень удачное решение. К внезапному посещению я был готов. Всё случилось не так, как я планировал, в музей проникла целая делегация будущих археологов с преподавателем, или инструктором кружка, застав меня за столом. Я представился сторожем, это прокатило. Инструктор привычно читал лекцию, показывая на музейные артефакты, находящиеся на стеллажах, под стеклом. Я с удовольствием выслушал историю города. Лекция длилась полчаса, а переживаний на целую неделю. Перед уходом инструктор сказал спасибо, и попросил, чтобы я ничего не говорил заведующей. Заведующая вышла на пенсию. Появилась женщина из министерства культуры, потребовала мои документы. Я, без боязни, протянул свой паспорт:

– Значит так, Василий Семёнович! Вы здесь, всё равно, сторожите, я хочу предложить вам пол ставки заведующего музеем, пока мы подыщем кандидатуру.

Я согласился, а что мне ещё оставалось делать. Теперь мне за мою квартиру деньги платили. Элис финансирование урезала, а Вася кушать хочет. Теперь у меня была работа, Юле, нра-а вилось, мама её задолбила – кем Вася работает?

–Заведующий музеем – звучит?

Стаса я не видел со свадьбы. Он экспедитор, всегда в разъездах, работа такая. Я провожал Юлю домой, вечером, к нам привязались хулиганы, в тёмном подземном переходе. Честное слово, я никогда не дрался, защищаться приходилось, не скрою. Я отреагировал на нож в руках одного из парней, они уже успели у Юли отобрать мобильник. Не знаю, в кого я преобразился, но на полу перехода осталась большая дурно пахнущая лужа. Хулиганов и след простыл, в моих руках был Юлин мобильник. Юля, впервые меня поцеловала, я ходил, как пьяный. Не хотел выпускать девушку из рук, но зазвонил телефон, это было последнее, что я помню.

***

Очутился я, то ли в монастыре, то ли в крепости, люди таращились на меня, как на чудо какое. Многие знали меня, я это чувствовал. Одежда на людях была странная, некоторые одеты, как монахи, а некоторые в кафтанах с длинными рукавами и в рубахах – до пят.

– Кто я?

Задал я вопрос. Ведомо – ученик алхимика.

– А алхимик где?

Монах перекрестился: – пропал, из костра пропал.

Глава 8

– Гер Питер! Гер Питер!

У царя было прекрасное настроение. Кунсткамера пополнилась новыми образцами. Он издал указ, чтобы в Санкт Петербург тащили уродцев со всей страны. Конечно, он узнал голос графа Брюса.

– Гер Питер! Он вернулся. Ученик астролога, что исчез в монастырских винных погребах.

Царь вспомнил этого чернокнижника, он напоил его до бесчувствия, в руках выстрелило шампанское, и чернокнижник пропал. Всех свидетелей опросили – он исчез, растаял в воздухе, как свеча. Царь не стал отвлекаться на дворцового колдуна, он помнил, что учитель мальчишки признал свою вину, за что и был предан огню. Церковники забыли доложить Петру, что астролог тоже пропал.

– Яков Вилимович! Полноте! Он где? В монастыре? Ну и пусть продолжает своё обучение. Я ему учителя из немцев отправлю.

Всё получалось, как надо. Он ушел в свою маленькую лабораторию – в эту кладовую запахов. Царь учился создавать ароматные жидкости. Он уже близок был к открытию. Царь, как ребёнок, увлекался одним, переходил на другое, и хорошо, когда всё получается. Пётр охладел к игристым винам, два года они не давали ему покоя, что он не делал, но они не похожи были на вина Шампани. Пётр велел заложить виноградники в Цимлянске, но результата не было. Петру стало не интересно заниматься вином.

Фрол вспомнил всё, как с учителем проводили опыты, используя формулы арабских и египетских рукописей. Учитель