– Ха! Я нашла то, что не может сделать Роуз Карвер.

На этот раз она не упала.

– Ну, это мы скоро узнаем. – Она посмотрела на свои ноги и продолжила: – А еще я правда не знала, что тебя отстранят.

Я чуть не упала.

– Ты извиняешься?

Она засмеялась и огорошила меня неожиданным ответом:

– Нет, конечно. Тебе кто-нибудь говорил, что постоянно извиняющиеся девушки раздражают?

– Классная шутка.

– И еще… не считай меня глупой. Знаю, ты поэтому ненавидела меня и превратила мою жизнь в сплошной кошмар, – добавила она.

Я пожала плечами, все еще сидя на корточках.

– Ты это заслужила.

– Я восхищаюсь твоей выносливостью.

– Спасибо.

На несколько секунд воцарилась тишина; поднялся порывистый ветер, который заставил Роуз наклониться. Все же она удержалась, и я многозначительно посмотрела на нее.

– Знаешь, после того случая я больше не курила.

Между ее бровями снова пролегла та морщинка, и она покачала головой.

– Глупо, но я сделала это лишь потому, что решила стать бунтаркой. – Я не понимала, зачем говорила это. Словно что-то должно было заполнить пропасть между злостью на кого-то за стукачество и моими неустанными издевками. – За несколько недель до этого родители сильно поругались из-за меня. Насколько ты заметила, они больше не вместе. Мама много путешествует по работе, поэтому папа получил единоличную опеку.

Роуз кивнула.

– Так вот, мама хотела, чтобы я пропустила школу и отправилась с ней путешествовать, а папа психанул. Я очень разозлилась. Хотела быть с мамой, но… не знаю, все равно понимала, что это не лучшее решение. Так вот, курение. Его я могла контролировать.

Деревья вокруг нас заскрипели на ветру.

– Прости, тяжело такое слышать, – сказала через несколько секунд Роуз, робко улыбаясь мне. – Я знаю, что часто извиняюсь. Но, может, это не так уж плохо? Так часто делают девушки, и, наверное, это считается чем-то неправильным, но ведь благодаря этому мир остается человечным.

Ого. Я кивнула.

– Да. Это не всегда плохо. И… спасибо. Наверное.

Стоянку затопил свет фар.

– Рози! Прости, милая, у Джесси сбежала змея! – прокричала в водительское окно роскошного внедорожника мама Роуз.

Та изящно подскочила, хотя чуть не свалилась при этом.

– О господи, мистер Пицца пропал? – закричала она. – Вы его нашли?

Мама помахала рукой в окно.

– Типа того.

Ничего себе. Я тоже встала.

– Что ж… увидимся.

– Ты куда? – удивилась Роуз.

Я осмотрелась.

– Домой, вроде как.

– Мы можем подвезти тебя, – натянуто предложила она; автомобильные фары, светившие сзади, превратили ее фигуру в размытый силуэт.

– Я живу в шести кварталах отсюда, все нормально.

Она пожала плечами.

– Ладно, но не говори, что я тебя не предупреждала.

Эм, не слишком ли зловеще? Я знала эту дорогу и была уверена, что со мной ничего не случится. Но когда проходила мимо машины, миссис Карвер нажала на клаксон, и я едва не подскочила. Мама Роуз снова высунула голову в окно.

– Залезай в машину, Клэра!

Я подошла и запрыгнула на заднее сиденье.

Когда я вошла в квартиру, меня встретили папины ноги – босые и лежащие на подлокотнике. Все остальное его тело спряталось по флисовым одеялом с символикой «Лос-Анджелес Гэлакси»[12]; торчали лишь руки и телефон. Рядом с ним лежал комок – очевидно, Фло.

Я захлопнула дверь, отчего та замяукала, а настенные часы из магазина, где все продается за доллар, задребезжали. Они были оранжевыми, пластмассовыми и невероятно уродливыми, но папа их очень любил. Я понимала, что это лишь из-за их уродливости. Отец словно ощущал больную необходимость холить и лелеять отвергнутые и нежеланные вещи. Мы уже стояли на кассе, когда он заметил их в корзине для распродажи. Если непонятно, то корзина для распродажи в магазине, где все продается за доллар – самые сливки грусти.

Милая из нас парочка.

– Как моя дорогая дочка? – подал он голос, не меняя позы и даже не удосужившись поднять голову.

– Замечательно. – Я достала из морозилки упаковку с мятным мороженым, посыпанным шоколадной крошкой. Его оставалось совсем немного, на дне, а сверху десерт покрывал приличный слой льда. – Пап! Ты можешь хотя бы раз проследить за наличием дома мороженого? – спросила я, соскребая остатки в раковину.

– Ты разговариваешь со мной только для того, чтобы накричать на меня?

Вода из нашего дурацкого крана текла тонким ручейком, колеблемая ветром, и мне пришлось долго отмывать коробку, чтобы потом выкинуть ее в мусорку.

– Да, ты это заслужил.

Папа сел и посмотрел на меня, положив руки на согнутые колени.

– Все прошло так ужасно, как я и ожидал?

Я прислонилась к раковине и покосилась на него.

– Вопреки твоему мнению, я на многое способна.

– Рад слышать. Так вы справились? Ты присылала мне только фотографии морских желудей.

Хе-хе.

– Не за что. И да, все прошло хорошо. Не понимаю, на что ты рассчитывал.

– Ох, не знаю. Возможно, на пожар.

Фло выбралась из-под одеяла и, потянувшись, направилась ко мне. Я наклонилась, чтобы поднять ее, и поцеловала белые лапки.

– Ну, слегка загорелся жир.

– Что?!

Я засмеялась, отчего Фло завертелась в моих руках.

– Ты растерял сноровку.

Папа хмыкнул и снова устроился на диване.

– Не забудь подсчитать, сколько получилось, в Гугл-документе.

К этому документу имели доступ папа, я и Роуз. Кто отвечал на смене за деньги, тот и должен был заполнять общий дневной доход.

– Роуз вела подсчеты, так что этим займется она.

– Отличная работа, мелкая. Я горжусь тем, что вы не поубивали друг друга и не сожгли фургон.

– Какие большие ожидания. – Я сняла с футболки кошачью шерсть. – Кажется, у Роуз есть некоторые проблемы, которые могут объяснить ее раздражение.

Папа поправил очки для чтения; теперь он выглядел слегка озадаченным.

– Например?