Вот поэтому Алина и сбежала.

– Успокоилась, козочка моя? – после долгой паузыосведомился Эдик.

– Ме-е-е, – проблеяла Алина раздраженно. Сколько разона просила его не называть ее «козочкой». Как, впрочем, и «рыбкой», и«птичкой» тоже.

– Куда поедем? – совсем не обиделся Эдик.

– В кабак, – буркнула она.

– А не лучше ли в мотель? – игриво промурлыкал вечноозабоченный Эдичка. – Секс лучше всего снимает стресс...

– Да забудь ты хоть на минуту о своей мошонке! –разозлилась Алина.

– Хорошо, не кипятись.

– Ладно, ладно, не буду. Только и ты не начинай...

Несколько минут они ехали молча. Алина, насупившись,смотрела в окно, а Эдик на нее. Ему нравилась эта капризная, надменная,избалованная девчонка. Ох, как же она ему нравилась! Даже вот такая – спокрасневшим носом и злым взглядом. Все равно прекраснее и желаннее ее не былодля него в мире женщины.

– Эдюша, – вдруг прервала Алина молчание, – апоедем за город, а? Посидим на берегу реки.

– С чего вдруг?

– Мне надо подумать.

Эдик удивленно воззрился на свою спутницу. Подумать? Этапрекрасная стрекоза умеет мыслить? Не только порхать по корту, сверкая попкой,не только строить глазки и «динамить» мужиков? Вот уж не ожидал.

– Девочка моя, я отвезу тебя туда, куда ты скажешь, –заверил он Алину и развернул машину. – Но сначала заедем в магазин, купимшампанского...

– Коньяка. Я хочу коньяка.

– Но ты же не пьешь, – удивился Эдик.

– Сегодня пью.

Когда через полчаса они выезжали на шоссе, в багажникестояла корзина с коньяком, фруктами, шоколадом и любимыми всеми новыми русскимиомарами, которых заботливый официант одного модного ресторана сложил впластиковое ведро и накрыл полотенцем.

Они ехали молча, размышляя каждый о своем. Эдик предавалсямечтам, как подвыпившая девушка отдастся ему под сенью лип, а Алинаприкидывала, стоит ли ей уводить своего ухажера из семьи. Раньше она не задумываласьнад этим, считала, что Эдик, будь тот хоть трижды миллионер, ее не достоин. Какже, она ведь будущая звезда, а он всего лишь нувориш, бездарный выскочка, ктому же весьма непривлекательный. Но сегодня Алина почувствовала себя такойнезащищенной, такой ничтожной, так испугалась за свое будущее, что Эдикпоказался единственным человеком, способным подарить ей уверенность и покой.

– Дорогой, ты любишь свою жену? – ни с того ни с сеговдруг брякнула девушка.

– Что? А, жену... Ну, я ее уважаю.

– Понятно, – кивнула Алина.

Ей и вправду все стало ясно. Уважает – это плохо. Значит,бросать ее не собирается – как же, столько лет вместе, троица придурков растет,имущество опять же делить придется... Да, ладно, ерунда. Если она, Алина,захочет, примерный семьянин Эдуард Петрович бросит свою грымзу как миленький.Алина, правда, еще не решила, нужно ли ей, чтобы бросил, но обязательно решит вближайшее время.

Алина умиротворенно откинулась на спинку сиденья. Нервы еенемного успокоились, воспоминания притупились, а перспектива скорой войны забогатого мужика взбодрила. Эдик, исподтишка наблюдавший за девушкой, довольноулыбнулся. Отошла! Слава тебе, господи. Значит, сейчас опять мурлыкать начнет,кокетничать. И, быть может, даже позволит погладить свою нежную грудь.«О! – Эдик зажмурился. – Эта девичья грудь… Гладкая, бархатистая,увенчанная маленьким, как горошинка, соском...». Стоило ему только представитьее, как он возбуждался до такой степени, что даже его толстая уважаемая женастановилась желанной. Именно на нее, целлюлитную сорокапятилетнюю супругу,обрушивал свое вожделение исстрадавшийся по красивому молодому телу ЭдуардПетрович. Он гладил дряблые ляжки жены (сколько раз ей говорил – запишись вспортзал, сядь на диету, сходи на массаж – все без толку!), а перед глазамистояли стройные длинные ноги юной спортсменки...

– Алиночка, – прохрипел вдруг мужчина и резко дал потормозам.

Машина, возмущенно рыкнув, остановилась. Алина дернуласьвперед, охнула, больно ударившись коленкой о приборную доску.

– Сдурел? – взвизгнула девушка.

– Да. Сошел с ума. Из-за тебя. – Он рванулся к ней.Сгреб в охапку. Зарылся лицом в ее длинные русые волосы и забормотал что-тонеразборчивое.

Алина поморщилась, но не отстранилась. Пусть полобзает ушко,если ему так хочется. Пусть и шейку чмокнет, не жалко.

Но Эдик невинными поцелуями ограничиваться не пожелал.Нервно дрожа, он начал гладить Алинину шею, затем, распахнув куртку, перешел наключицы, плечи. Лихорадочно, торопливо содрал с нее шарф, расстегнул олимпийку.Увидев под кофтой белый кружевной лифчик, охнул и припал губами к чашечке.

Алина с вялым любопытством наблюдала за действиями Эдика. Экего разобрало-то, беднягу, аж трясет всего... Ну да ладно, пусть потешится.Алина поудобнее расположилась в кресле и погладила прыгающий перед глазамилысоватый затылок. Ласка возымела действие – Эдик с новой силой начал мять еегрудь, а через несколько секунд стал сдирать бюстгальтер. Когда застежкаподдалась, и лифчик упал Алине на колени, перед Эдиком предстало поистиневеликолепное зрелище: два безупречных полушария с нацеленными на него соскамивздымались в такт прерывистому дыханию девушки.

Эдик застонал громче и закрыл глаза. Но даже так он виделдва круглых, спелых персика. И родинку на ключице. И плоский животик. А какиекрасоты таили в себе застегнутые джинсы...

Окрыленный успехом, Эдик решился. Вот и молния на брюках,вот и трусики, а под трусиками...

– Двадцать первого ноября, – вдруг раздалось над егоухом.

– А? – ошалело поднял голову Эдик. Он не понял, будучивесь во власти желания.

– Двадцать первого ноября, – спокойно повторилаАлина. – Я буду твоей в день твоего рождения.

– Но... – Голос его дрожал, как и руки, как все мышцы.

– Двадцать первого, – отрезала Алина. Потом, деловитозапахнувшись, скомандовала. – А теперь поехали. Омары стынут.

Алина лежала на кровати в своей комнате и с серьезным видомразглядывала картинки в книге под названием «Камасутра». Книга не воодушевляла,не вдохновляла и не рождала сексуального возбуждения. Особенно разочаровывалтекст… Сначала Алина продиралась сквозь частокол символов типа «просверленнойжемчужины» или «возведенной пушки», а потом, когда уяснила, что под пушками ижемчужинами подразумевается, не могла отделаться от впечатления, что изучает нетрактат о любви, а пособие по эксплуатации какого-то электроприбора.

Странице на двадцатой Алина перестала вчитываться в древнююлабуду, ограничилась изучением картинок. Но и они разочаровали. Вот взять,например, эту, на которой женщина и мужчина совокупляются в немыслимой позе налоне природы. Что здесь может быть сексуального? Уж не тонюсенький ли органмужика или неестественно вывернутые ляжки его партнерши? Одно на картинкехорошо – природа. Да еще два тигра на заднем плане. Но Алина не для тоговыпросила у одного знакомого трактат, чтобы флору и фауну Индии изучать, а дляознакомления с процессом... э... так сказать... занятий любовью. Ведь недалектот день, когда этой самой любовью (тьфу ты, придумают же!) ей придетсязаняться (тьфу еще раз) с сексуально озабоченным Эдиком...