могла ли я чувствовать себя спокойно после того, как заставила свою плоть заболеть… С другой стороны, мне действительно стало легче от мысли, что учитель не получит списанное из интернета сочинение. Я должна была все сделать честно. Оценку можно исправить, а вот репутацию – нет.

– Повторю еще раз: ничто не может быть идеально. Чтобы что-то получить, надо что-то отдать, – ответила я ему, поднялась с места и пошла навстречу.

– Здорово придумано, Хан Сури.

– Почему это «придумано»? Я составила целый план.

Проводник неодобрительно покачал головой.

Я затеяла нарочно простудить свое тело и для этого попросила помощи у Проводника. Когда мы были в школе, одноклассники чувствовали его леденящее присутствие, а учитель даже подумал, что в кабинете сломалось отопление, – настолько становилось холодно. Моя просьба его удивила, но отказывать он не стал. Все прошло так, как я задумала: когда Проводник встал рядом с Сури, ее начало знобить.

– Это точно необходимо? Может быть, уже хватит? – волновался он. Я чувствовала, как ему неловко.

– Нет, мое тело очень закаленное, поэтому надо продолжать. Если оно заболеет, то пропустит уроки, чтобы не заразить других.

– М-да, какая душа, такое и тело. Осталось только выяснить, кто из вас главный паразит.

От Проводника исходил настоящий холод. Я смотрела на свое дрожащее тело, и сердце сжималось все сильнее. Мне пришлось прибегнуть к такому изощренному методу, потому что иначе Хан Сури было не остановить.

– Теперь довольна? Чтобы не сдавать списанную работу, ты готова навредить даже собственной физической форме.

Вместо ответа я вздохнула. Став душой, я оказалась в нелепой ситуации: никто, кроме меня, не мог навредить моему телу. Вот такое мрачное положение.

– Иного выбора не было. Если бы меня поймали на обмане, моей репутации пришел бы конец. Учитель мог решить, что и раньше я всегда списывала.

Проводник Душ вздохнул, сложил руки на груди и спросил:

– Так именно поэтому ты пошла на такое? Из-за своего образа? То есть ты не считаешь, что тело поступило неправильно?

– Считаю. Красть чужие тексты нельзя, даже моему телу. Если бы об этом узнали, проблем стало бы еще больше.

Конечно, я не могла допустить обмана. Это было несправедливо по отношению к моим одноклассникам, которые честно выполнили работу. Но, по правде говоря, не меньше этого я боялась испортить репутацию Хан Сури.

– То есть ради этого ты сделала все, чтобы твое тело и пальцем пошевелить не могло?

– А что мне оставалось? Думаете, меня саму такой план устраивает? – ответила я, резко взглянув на Проводника Душ.

Мне ничего в нем не нравилось: он видел все насквозь, но притворялся, что ничего не понимает, давил на слабые места и за злобной улыбкой скрывал истинные намерения. Через несколько дней он отправит меня в иной мир. Как такое возможно? Я встретила свое главное испытание всего в восемнадцать лет. Проводник молчал, поэтому я добавила:

– Вот и меня не устраивает. Я, душа, истязаю свое же тело.

– А раньше тебя это устраивало? – произнес он, наклонив голову, но не дождался ответа и продолжил: – Раньше, когда твои душа и тело были едины.

– А, тогда… ну… даже не знаю…

Он молча смотрел на меня. Его фиолетовые глаза, напоминавшие хрустальные бусины, пронзали меня насквозь. Мне стало страшно.

– Как думаешь, твое тело могло сделать больно душе?

Слова Проводника будто пробудили меня. На мгновение все вокруг замерло. Как только шум исчез, мои мысли и чувства застыли. Навредило ли мое тело душе? Я попыталась это отрицать, но губы почему-то не пошевелились. Я гордилась тем, что всегда холила и любила себя больше, чем кого-либо другого, старалась получить все только лучшее. Да, мне приходилось нелегко, и этот путь занял много времени, но взамен я добилась желаемого. Но навредить своей душе…

– Я никогда не…

– Ну нет так нет, – перебил меня Проводник и посмотрел на спящую Хан Сури. – Думаю, мне лучше отойти от твоего тела. Ему становится все хуже. Все равно в школу оно сегодня точно не пойдет. Что думаешь?

Я молчала.

– В смысле, хочешь сказать, что этого недостаточно? Твое тело тогда совсем сляжет с простудой.

– Слушайте, прекратите уже! – не выдержала я.

Алые губы Проводника расплылись в озорной улыбке.

Считается, что только дети открыто выражают свое недовольство. Даже когда между мной и моими сверстниками разгорался конфликт, я всегда сохраняла спокойствие. Нет, я только притворялась, хотя внутри меня все кипело, а с языка вот-вот готово было сорваться ругательство. Я думала, что так выйду из положения победительницей.

После моего отделения от плоти я поняла одну вещь: когда злишься, можно кричать и ругаться. Захотелось снять с себя маску и изо всех сил ударить противного Проводника Душ по губам.

– Так мне с тобой что, нянчиться придется?

Я посмотрела ему в глаза и, сжав кулаки, ответила:

– Мне прекрасно известно, что если я не могу коснуться тела, то за меня это может сделать кто-то другой.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться.

Проводник поднял руки и указал на стену.

– Тебя ведь тоже не радует вид больной Хан Сури? Может, пойти подышать свежим воздухом? – равнодушно произнес он, а затем добавил: – Но если не хочешь, оставайся тут.

Проводник пошел к стене. Я больше не могла смотреть на свою немощную плоть, поэтому решила, что будет лучше присоединиться к нему. Только злонравный Проводник знает, как мне вернуться в тело.

– Идемте вместе, – ответила я и прошла за ним сквозь стену.

Первым, кого я увидела, был Рю, а точнее, его душа. Как и в первую нашу встречу, он оставался невозмутим. Сначала я думала, что мы сможем подружиться: как-никак оба – живые люди. Но я сильно ошибалась. Уж лучше разговаривать со стеной, чем с ним.

Проводник верно отметил – Рю совсем не волновала судьба собственного тела. Почему-то мы нашли его в библиотеке. Со стороны казалось, что он окаменел. Когда мы приблизились, Рю вздрогнул от неожиданности и растерялся. Целый день он следовал за собой, но так и не нашел способа вернуться.

– Что вы здесь делаете? – спросил Рю, пытаясь скрыть смущение.

Хм, вопрос хороший. Пока у меня нет ответа. В какой-то книге я однажды прочитала: для того чтобы решить проблему, отойдите от нее на шаг. Выходит, я здесь, чтобы охладить разум. Но точно не для развлечения – на это у меня не осталось времени.

Я огляделась: как и полагается, в библиотеке меня окружали стеллажи, заставленные книгами. На стене висела картина с морским пейзажем, на подоконниках стояли горшки с цветами. В библиотеке росла