Я не поверила самой себе, но Максим опять позвонил. На этотраз он был помягче, разговаривал спокойно, сам спросил, не могу ли я с нимвстретиться, мы пойдем, куда я захочу. Голос у него был усталый. Мне былострашно неудобно, но я действительно не могла сегодня вечером никуда пойти,ведь я обещала сестре, что два дня буду сидеть дома, готовить еду и вообще заниматьсяхозяйством.

– Максим, – нерешительно начала я.

– Что, опять не можешь? – он было повысил голос,но быстро взял себя в руки. – Но если не можешь вечером, то, может быть,встретимся днем? Куда ты ходишь на ланч, я тебя встречу.

Я хотела сказать, что вместо ланча мы пьем чаек в помещениизакрытого фонда, а на большее зарплаты библиотечного работника не хватает, нопромолчала. Прав был тот же Алексей Подрезов, когда говорил по телевизору, чтонародные избранники страшно далеки от народа!

– Так куда ты ходишь на ланч?

– В бистро «Джокер», – почему-то ляпнула я.

Неужели он пойдет со мной туда, где его могут увидеть иузнать?

– Я подожду тебя в машине за углом и отвезу в приличноеместо, а потом привезу обратно. Времени это займет столько же.

Нет, он по-прежнему боится журналистов, все как раньше. Вомне шевельнулось какое-то неприятное чувство, стыдится он меня, что ли? Инеужели его уж так узнают на улице буквально все? Подумаешь, какой-то депутатот партии «зеленых», не президент же все-таки!

– Ну хорошо, Максим, только недолго.

В час дня я отпросилась у Нины Адамовны и побежала к бистро«Джокер». Вон за углом машина Максима, он открыл мне дверцу, не высовываясь, иэто опять неприятно резануло меня по сердцу. Что он все прячется? От кого? Ведьмы же не делаем ничего предосудительного, и если он будет продолжать и дальшетак себя вести, то и не будем делать.

Максим молча помог мне пристегнуть ремень и повез куда-то.Опять это оказался небольшой полупустой ресторанчик. Откуда он знает такиеместа, если эти два года провел в Москве?

Официант принес меню, я что-то выбрала, почти не глядя.Почему-то я очень нервничала. Потом, заставив себя немного успокоиться, япосмотрела на Максима и увидела, что он тоже нервничает и что он здорово чем-тонедоволен. Такие вещи я всегда чувствовала безошибочно. Я абсолютно не знала,чем Максим занимается, какие у него отношения с коллегами и друзьями, как онотносится к жене, живы ли его родители, сколько он зарабатывает денег, но егосостояние я всегда чувствовала безошибочно.

Раньше, два года назад, я всегда успевала понять, что насегодня его больше не интересую и ему хочется уйти за полминуты до того, как ончто-то делал или говорил на эту тему. Я всегда успевала сказать первая, что мнеуже пора, чтобы не ставить его в неловкое положение. Такое вот у меня былошестое чувство, и за два года я ничего не потеряла.

Принесли наш заказ. Я стала есть с усилием, Максим же вообщелениво ковырялся в тарелке, не делая вид, что голоден. Над столом повислотягостное молчание. Я не могла понять, в чем дело. Зачем он привез меня сюда,если явно чем-то недоволен? Что ему, в конце концов, от меня надо? От этоймысли я испугалась.

«Что ты делаешь? – кричал мой внутренний голос. –Ведь это же Максим, единственный человек, которого ты любила! Сколько раз тымечтала, что вы встретитесь, он придет, и вот теперь он звонит, хочет тебявидеть, а ты придумываешь какие-то отговорки, морочишь ему голову…»

«Но он тоже ведет себя непонятно, – возражала разумнаячасть моего я, – если бы мы не встретились в субботу совершенно случайно,он ни за что не стал бы меня искать, наверное, он за эти два года вообще забыло моем существовании, иначе он позвонил бы или еще как-нибудь дал о себезнать».

– У тебя есть кто-нибудь? – спросил Максим.

– Что? – От неожиданности я поперхнуласьминеральной водой.

– У тебя сейчас кто-нибудь есть?

– А в чем дело? – невольно спросила я. –Почему тебя это интересует?

– Просто, ты явно меня избегаешь, и я подумал, можетбыть ты с кем-то встречаешься?

– Что ты, я совсем тебя не избегаю, но прошло два года.

– Я знаю, я не должен был тогда уходить, явиноват, – он бормотал что-то еще, но я видела, что говорит он этосовершенно машинально, а думает о другом.

Как странно, что я это замечаю, как будто смотрю на все состороны.

– Ты надолго к нам в город? – мягко прервала яМаксима.

– Не знаю еще, дела. Маринка, я снимаю квартиру, живутам совсем один, поедем ко мне?

– Только не сегодня, – испугалась я.

– Почему не сегодня, что у тебя сегодня, неужели этоттолстый бегемот? Неужели ты с ним?

Я поняла, что он говорит об Алике.

– Откуда ты про него знаешь?

– Это случайно, я видел вас совершенно случайно.

– Где?

– У «Техноложки». Так это он?

– Нет, конечно. Это так просто, приятель. Он тутработает рядом в «Алтер Эго».

– Где? – Он удивился.

– В «Алтер Эго», переводческая фирма. У него начальницунедавно убили. Выбросили из окна с пятого этажа.

– Да что ты? – он очень заинтересовался, а я былаэтому рада, потому что нашлась тема для разговора и что он перестал меня уговариватьехать к нему домой.

– И что же случилось, кто ее убил?

– А никто не знает. Она такая стерва была, я с ней одинраз всего столкнулась, так мне и то ее убить захотелось. А уж сослуживцы-то еевсе ненавидели, умела она людям жизнь испортить. И Алику тоже.

– Его подозревают?

– Да нет, с чего ты взял? Просто они поругалисьнакануне, вернее, она с ним поругалась.

– И что, милиция на него думает?

– Ничего не думает, там никого не было. А у милициисейчас столько хлопот, им достается из-за Подрезова. Смотрел вчера потелевизору, как мент выступал?

– Да нет, как-то не удалось, – он уставился наменя очень пристально, блестя глазами.

Я подумала, что мысли его опять принимают романтическийоборот, что он опять начнет звать меня к себе и побыстрее затараторила:

– И представляешь, потом сказали, что еще одного мужикас телевидения убили, так мы с Аликом этого мужика часа за два до смерти видели,они в одном доме живут и поругались из-за гаража.

– Очень интересно! – Максим оживился, а потомдобавил: – Все-таки довольно подозрительный тип этот твой Алик, ты будь с нимосторожна.

Я не стала спорить и заторопилась на работу. В библиотекупривезли новые книги из коллектора, мы провозились с ними до конца рабочегодня. Потом я, как заправская мать семейства, помчалась по магазинам и,нагруженная сумками, плюхнулась на сиденье в метро. Закрыв глаза, я приняласьдумать.