– Да что вы? – Мы с Иркой вытаращили глаза. –Неужели он женат был?

– Да, несколько лет, только потом они разошлись, адетей у них не было.

– А из-за чего разошлись, раз уж вы все знаете?

– Ну, из-за чего люди расходятся? Разные могут бытьпричины. Но он ее очень любил, просто обожал. Какая-то там была история, он ваварию попал, и пока лежал в больнице, она себе кого-то нашла и его бросила.

– С ума сойти, как в кино!

– А вам и говорю – просто роман. Но, Марина, –Вера Александровна стала серьезной, – еше раз тебе повторяю, это оченьприличная семья и Алик всегда был очень воспитанный мальчик.

– Н-да, мальчик, сейчас уже такой дядя. И какой-то оннеконтактный. И фигура, конечно…

– Да уж, – поддакнула Ирка, – мама, ты можетМаринке больного какого подсунула? Почему он такой толстый-то?

– Ну не знаю, – рассердилась мать, – на васне угодишь. Можно подумать, у меня их десять для тебя припасено. Какой был,такого и нашла!

– Слушай, мам, признайся, как же ты его к нам в гостизаманила? Он такой стеснительный, людей боится.

– Ой, девчонки, обманом мы его завлекли с Машей, стеткой-то его, взяли грех на душу. Маша, Мария Владимировна, попросила его намчемодан привезти, а у нас вроде бы гости случайно.

– Ну дают, две интриганки! А куда мы теперь этотчемодан денем?

– Не знаю, пусть пока постоит, он Маше не нужен.

Я посмотрела на часы и стала собираться, ведь дома меняожидали хозяйственные хлопоты.

– Вера Александровна, вы только Алику не проговоритесь,что я про него спрашивала, а то он невесть что подумает.

– Что ты, что ты, мое дело теперь сторона, разбирайтесьсами.

– Да, кстати, чуть не забыла, а как же его фамилия?

– Лунгины они все, значит, Алик Лунгин.

– А полное имя как?

– Ну уж тебе все анкетные данные надо! Полное имя самаспросишь!

Алик угрюмо смотрел на женщину, сидевшую за столом напротивнего. Она что-то писала, не поднимая головы. Следователь Анна НиколаевнаГромова, вот с кем он теперь общается. Она вызвала его повесткой и, судя позадаваемым вопросам, в чем-то его подозревает.

– Итак, когда в понедельник, после смерти вашейначальницы, всех сотрудников вашей фирмы опрашивали оперативники, вы заявили,что ничего не знаете и ничего не видели, потому что вас не было в этот моментна рабочем месте. И сотрудники подтвердили, что в это время все ходили обедатьв бистро «Джокер», которое находится по соседству.

Поскольку Громова не задала ему прямого вопроса, Аликпредпочел промолчать.

– Однако, – продолжала Громова, – послеповторного опроса сотрудников вашей фирмы выяснилось, что лично вы никогда неходите обедать в бистро «Джокер». Все знают, что вы на диете, – тутследователь выразительно оглядела его фигуру, – и, когда бываете наработе, то в обед остаетесь на месте и едите обезжиренный йогурт или ещечто-либо подобное. И когда я задала вашим коллегам прямой вопрос, обедали ли выс ними в тот понедельник, то некоторые из них припомнили, что вас там не было.

И поскольку Алик опять не отреагировал, то следовательнаконец-таки задала ему прямой вопрос:

– И позвольте спросить, где же вы находились впонедельник пятнадцатого мая с часу до двух и почему вы солгали, когда васспрашивали об этом в понедельник непосредственно после случившегося?

Алик откашлялся:

– Но я никогда и не говорил, что ходил обедать в«Джокер», я просто сказал, что меня в то время не было на рабочем месте.

– И где же вы были, позвольте спросить?

– Гулял по улице, дышал воздухом. Сейчас погода теплая,в помещении очень душно, я стараюсь больше двигаться.

«Тебе это не помогает», – подумала Громова, и эта мысльнемедленно отразилась на ее лице, во всяком случае Алику так показалось.

– И кто-нибудь видел вас гуляющим в это время по улице?

– Наверное, видел, но никого конкретно я вам назвать немогу.

– А когда вы вышли: до или после уходя остальныхсотрудников?

– Кажется, после.

– Ах, так? И никто, конечно, не встретился вам налестнице и у входной двери?

– Боюсь, что никто.

– И вернулись вы после двух, вместе со всеми?

– Да, я увидел внизу толпу и остановился.

– Видите ли, множество свидетелей показывают абсолютноточное время, когда потерпевшая выпала из окна, 13.47. И вы, значит, не можетедать точный ответ и свидетелей не можете представить?

– Выходит, так. Но позвольте и мне спросить прямо, вычто, подозреваете меня в убийстве?

– Ну, если бы я вас подозревала, вы бы уже сидели вкамере. Но посудите сами: в субботу днем ваша начальница публично вас ругала иунижала перед двумя женщинами. Ваша коллега Светлана Горчакова подробно мне этоописала. Далее идет воскресенье, выходной день, фирма не работает, а впонедельник мы имеем женщину, которую выбросили из окна, и именно у вас неталиби.

– Ну, во-первых, покойная Лариса Георгиевна ругала иунижала меня не только в прошлую субботу, а почти всегда, и не только меня.

– Но вас чаще других!

«Черт, и это Светка наболтала! Что я ей плохого сделал?» –пронеслось в голове у Алика.

– А, во-вторых, следствие уже точно уверено, что это ненесчастный случай?

– Да, представьте себе, эксперт дал точное заключение.Видите ли, у некоторых людей, когда их с силой хватают вот так, за запястья,потом остаются синяки. Так что начальнице вашей кто-то очень помог выброситьсяиз окна, может быть, и вы. В моей практике бывали такие случаи – человека долгоунижают, он весь, как сжатая пружина, а потом достаточно какого-нибудь пустяка,одного слова – и вот, пожалуйста, криминал налицо.

Алик сидел молча, устало глядя перед собой.

– Что ж, пока идите. Я вас еше вызову.

Он вышел на улицу. Пот тек с него градом.

Вот он и дождался. Теперь эта тетка Громова от него неотвяжется, других-то подозреваемых у нее нет. Надо что-то делать, а то и втюрьму недолго угодить.

Он зашел в ближайшую телефонную будку и набрал номер.

– Ольга, это Алик. Мне очень нужно с тобой поговорить.

Алик позвонил мне в субботу днем, когда мы с Дашкой иЛолитой пришли с гулянья до смерти уставшие и я предвкушала обед и спокойныйсемейный вечер перед телевизором. Но он так просил меня о встрече, что япроявила слабость и согласилась. Он предложил просто погулять, но прогулками яуже была сыта по горло.