Джек повернул голову и увидел самую обычную лошадку,темно-гнедую, с черными как смоль гривой и хвостом. Клэнси свистнул, и ушиживотного тотчас встали торчком, и оно зарысило к забору, вытянув шею, словноприветствовало таким образом старого друга.

— Привет, парень, — поздоровался с конем Клэнси ипочесал его за ухом. — Познакомьтесь с Рейнджером, мистер Райерсон. Самыйлучший ковбойский мустанг, какого я вырастил и обучил.

— Было бы только справедливо, чтобы завтра на немездили вы, — сказал Джек. — Я возьму своего Плутона.

Вот увидите, какая это превосходная лошадь.

— Что за имечко у него? Больно заковыристое.

— Его назвали именем римского бога подземного царства,Плутона.

— Нам тут нет нужды в римских богах, — рассмеялсяКлэнси, — но воля ваша, сынок. Езжайте завтра на этом самом Плутоне, ипосмотрим, как он справится.

Джек не обиделся на старого лошадника, прекрасно понимая,что на скотоводческом ранчо нет чистокровных арабских скакунов, подобныхПлутону, и вполне логично, что Клэнси считает таких коней ненужной роскошью,причудой приезжих из восточных штатов Америки. Плутон и был собственностьюприезжего с востока страны, умершего полгода назад в Стоктоне от сердечнойнедостаточности и оставившего своего чистокровного жеребца в уплату за номер вгостинице и за доставку бренных останков хозяина в Сан-Франциско.

— Он вас наверняка удивит, мистер Клэнси.

— Все может быть, хотя такого заядлого лошадника, какя, удивить трудненько. Когда бы вы хотели начать объезд, в котором часу?

— А вы когда его начинаете?

— На восходе солнца.

— Вот и отлично.

— Наденьте вашу большую черную шляпу и ваши красивыеперчатки не забудьте.

— Что-нибудь еще? — со вздохом спросил Джек.

Улыбка Клэнси потеплела.

— Вы, сынок, шутки понимаете, как я погляжу. В техместах, откуда я родом, это считается добрым знаком.

— В тех местах, откуда я родом, это тоже добрый знак.

— В Бостоне? Я малость беспокоился насчет этого, —признался старик. — Думал, увидим мы этакого бледного коротышку, которыйтолкует только о цифрах и заморочит ими голову мисс Тринити. Но я понял, что выза парень, как только увидел вас в седле. И она тоже поняла.

Вы так сидели на вашем большом жеребце, словно родились вседле, и шляпу сняли перед ней как надо. Для меня оно было большим облегчением,да и мисс Тринити почувствовала себя лучше. А теперь вот услышал, что вы несобираетесь вступать с ней в брак… — Клэнси протянул Джеку руку. — Когда ясказал вам, что рад вашему приезду в «Шпору», то говорил от души. Вы только чтообъяснили мне, что вам нужно, и я помогу вам. Хочу уговорить вас остатьсяздесь, это уж точно.

Джек крепко пожал руку старика.

— Как вы сами сказали, я не предпринял бы такое долгоепутешествие, если бы не рассчитывал на хорошие, даже очень хорошие возможностидля себя, если я останусь на ранчо. Я рад сотрудничеству и тому, что увижуранчо завтра на заре.

— Взгляни-ка, Джейн. Мой отец нарисовал это в Египте.Ты знаешь, что это такое?

— Котенок?

Тринити рассмеялась.

— Его зовут Сфинкс. Это полулев-получеловек. Легендагласит, что он загадывал путникам загадки. Ты любишь загадки?

Джейни зевнула, помотала головой и устроилась на подушках вголовах кровати.

— Я не умею их разгадывать.

— Мой дедушка очень любил загадки. Хочешь, попробуйразгадать самую легкую?

— Но я же не умею, — повторила девочка, явноподавленная.

«Господи, ну что ты натворила! — молча упрекнула себяТринити. — Огорчила бедную девчушку, гостью в дедушкином доме!»

Желая исправить ошибку, она ласково похлопала Джейн по руке.

— Ну попробуй, одну-единственную, только для меня!

Я уверена, что ты сразу угадаешь.

Девочка поморщилась, но кивнула.

— У кого длинные каштановые косы, большие зеленые глазаи самое милое личико из всех гостей на этом берегу Миссисипи?

Склонив голову набок, девочка робко спросила:

— Это я?

— Вот и угадала! Умница.

Девочка вскрикнула от восторга и вдруг крепко-крепко обнялаТринити за шею.

— Вы такая чудесная леди!

Тринити погладила маленькую гостью по спине и, не зная, каквести себя дальше, напомнила себе, что она и маленькие дети несовместимы. Аэтой девочке всего лет пять или шесть. Что бы она делала, если бы девчушкарасплакалась?

«Ты просто должна вести себя так, чтобы этого никогда неслучилось, по крайней мере до тех пор, пока не выйдешь замуж за человека,который наймет целую армию слуг для своих детей», — решила она, как уже,между прочим, не раз бывало в прошлом.

— Я никогда, никогда раньше не угадывала, —ворковала довольная Джейни.

— А меня раньше никогда, никогда не обнимала маленькаядевочка.

Джейни отпрянула и недоверчиво уставилась на Тринити.

— Только маленькие мальчики? Они такие ужасные! А этовам больше понравилось?

— Меня не обнимал и ни один маленький мальчик. Я зналаочень немногих детей и никого из них не знала хорошо.

Джейни была явно сбита с толку, и Тринити объяснила:

— Моя мама умерла, когда мне было столько же лет,сколько тебе, и после этого я провела большую часть жизни в школах-интернатахсреди учениц моего возраста. Дети помладше учились в другой школе, пососедству. Иногда младшие братья и сестры моих подруг приходили к нам в гости,но у меня не было ни братьев, ни сестер.

— А ваши мама и папа навещали вас?

Тринити почувствовала, как вспыхнули у нее щеки отсочувственного взгляда ребенка.

— Отец без конца путешествовал. Он навещал меняпримерно раз в два года, и это было чудесно, только… — Тринити умолкла и слабоулыбнулась. — Знаешь, ты очень славная девочка. И мы с тобой следующиеполгода будем много раз говорить с тобой о нашем прошлом. А теперь мне надоодеваться, а ты закрой глазки и отдохни хоть несколько минут. Потом мы пойдемпить чай вместе со всеми. Идет?

— Но я не хочу спать.

— И не надо спать. Просто отдохни. Давай-ка уберем всеэто. — Тринити собрала свои карты и рисунки и уложила их в обтянутыйбархатом ящичек. — Вот так. Теперь ложись. Ты можешь посоветовать мне,какое платье надеть, чтобы оно понравилось твоему брату.